Шрифт:
Воины рвутся в бой: кулаки сжаты, зубы стиснуты; о, этот устрашающий оскал – чем не демоны?! Брови нахмурены, власы из-под шлемов развеваются, лица искажены яростью – ну точно свирепые чудища!
Воистину:
Они воплощение храбрости, всегда готовы к свершеньям,Кто смеет с ними сразиться – ждет того пораженье.Тиграми рвутся в бой боевые кони,Воинство жаждет схватить доподлинного дракона.Император приказал: «Допрежь всего вручить всем драгоценные печати для командирских приказов и выдать ведомственные казенные печати для прочих дел». Военачальники поблагодарили за высочайшие милости и разошлись. А император дал распоряжение подобающим ведомствам отобрать для флотилии по несколько провиантмейстеров, предсказателей и толмачей, а еще несколько сот травников и несколько десятков лекарей. Глава Ведомства по сбору податей выдвинул своим представителем чиновника департамента из южного Чжэцзяна. Инспекторат астрономии и календаря направил десять человек из числа официальных геомантов. Училище толмачей четырех сторон света [212] отобрало с десяток лучших знатоков, а Придворная медицинская академия – сотню травников и три десятка лекарей. Всем было велено прибыть к месту службы и ожидать дальнейших распоряжений.
212
Училище толмачей четырех сторон света было основано в 1407 году и готовило переводчиков. Выпускники училища владели языками многих народов Азии.
Император издал очередной указ: «Для похода в Западный океан также потребна тьма умелых воинов, тысячи боевых коней. Повелеваю всякому ведомству выполнять мой приказ». Военное ведомство немедля распорядилось отобрать воинов, а Конюшенная палата [213] – закупить лошадей. Не прошло и десяти дней, как была набрана сотня тысяч храбрых воинов, кои денно и нощно тренировались на ристалище. За огражденьями Чангани [214] разбили пять крупных военных лагерей: центральный, правый, левый, авангардный и арьергардный.
213
Конюшенная палата – одна из пяти государственных палат при династии Мин.
214
Чангань – предгорье вблизи современного Нанкина. Там устраивались различные развлекательные, мероприятия, и место это было огорожено соединенными друг с другом «большими» и «малыми» перилами.
Внутри каждого лагеря располагалось от пяти до одиннадцати малых лагерей, имеющих собственные названия, как то: Стражники, Дворцовая рать, Воинские подвиги, Государева гвардия, Отважные, Небесное воинство, Впередсмотрящие, Честные и Справедливые, Верные храбрецы и еще многие. Отдельные лагеря обозначались по названию местности, из которой прибыли воины.
Во всех лагерях с утра до ночи проводили учения и ждали высочайшего указа, дабы двинуться в поход. Всё так, как поется в старинной «Походной песне»:
В юртах гуннов мятеж: в далеких краях закатныхСозвал император совет – стратеги в дворцовых палатах.Имперские стяги прикроют стеною «гибкую иву» [215] ,И гунны, как тополь сухой, в огне в одночасье погибнут.Зависла луна над заставой, с запада путь прикрывает,Над севером черные тучи громадой своей нависают [216] .Исстари в водных сражениях слушались воевод —Важно занять позиции ближе к истокам вод.215
Во II веке до н. э. гунны неоднократно вторгались на территорию, находившуюся под властью династии Хань. Только когда построили укрепленный лагерь в Силю («Гибкий ивняк»), удалось остановить их натиск.
216
На северных землях жили малые народы.
Сановник Военного ведомства сделал запись в книге вербовки воинов и доложил императору, что все они отменно натренированы и готовы отправиться в Западный океан.
Сказывают, что Конюшенная палата издала приказ закупить лошадей, и притом наилучших, что есть в Поднебесной. Не прошло и десяти дней, как пригнали жеребцов, да не простых табунных, а отборных скакунов – таких как Летящий дракон, Красный заяц – предвестник удач, Великолепный, Гнедой Хуалю и Конь-гора [217] , Борзый, легендарные Прыгун Су и Громогласный, а еще Прядущий ушами, Единорог, Быстроногий рысак, Обгоняющий ветер, Пронзающий облака, Молниеносный, Вожак, Стремительный чалый, Воронок, Конь-дракон, Рослый, Летящее облако, Белоснежный, Сивка, Отражающий блики, Светоносный, Рассекающий волны, Парящее облако, Конь-огонь, Иноходец, Златогривый, Освещающий ночь, Саженный вороной, Пегий дракон, Устремленный в небо, Пышногривый, Львиная грива, Яшмовый каурка, Буланый, Вишневый, Золотистый рысак и прочие.
217
Здесь и далее почти все перечисленные имена принадлежат знаменитым быстроногим скакунам древности.
А что до их характеристик и масти, то все они великолепные и удивительные: даже взмыленные выглядят отменно, а уж ржанье их – словно рык тигра. Были там и молодые жеребчики, и взрослые мерины, и упрямые, и добродушные. И черные, как сажа, вороные, и карие гнедые, черногривые саврасые, светло-рыжие каурые, рыжие и каштановые, мышастые серые с желтыми подпалинами, белоснежные сивки, белоголовые или белогрудые пегие, буланые с серебристой гривой или в яблоках. Да и у конюшен названия звучные, приличествующие именам лошадок, кои в них содержались: Летящий тигр, Парящий единорог, Быстроногий, Конь-дракон [218] , Быстроногий мул, Конь-феникс.
218
Согласно легенде, Конь-дракон вынес из реки Хуанхэ таинственные письмена, ставшие основой восьми триграмм.
Их поместили в императорские стойла, стойла для необъезженных жеребцов, загоны внутренние и наружные, расположенные слева и справа, на юго-востоке и юго-западе.
Конюшенная палата доложила, что кони отобраны, все токмо ожидают высочайшего распоряжения к началу похода. Поистине, как в «Песне о скакуне Небесного владыки» [219] :
Бурлящим потоком киль корабля омылся,С созвездия Фан [220] Небесный скакун спустился.Копытами бьет и мчит, слышен их мерный стук,Уши торчком, как срезанный острый бамбук.В царских конюшнях славен он и поныне,Бывало, гордо скакал через Врата Златые.Гриву и хвост вздымая, являет радость и силу.Чем же воздать способен за государеву милость?Быть ли ему таким, как заурядной лошадке?Ужас вселяет в конюших громоподобным ржаньем.В скромный возок с барабаном [221] его запрягали прежде,А нынче на воинской службе он усмиряет мятежных.Участь свою воеводы с ним разделить готовы,Чтоб на морских просторах войн не случалось новых,Пусть бы навеки покой был нам снова дарован.219
Парафраз стихотворения Садулы – поэта периода монгольской династии Юань, в котором тот воспевал мир и порицал агрессивность юаньской армии.
220
В древности очертания созвездия Фан связывались с лошадью.
221
В одном из разделов «Поздней истории Хань» рассказано, как однажды иностранные правители прислали в подарок основателю династии редкого скакуна и драгоценный меч. Государь повелел впрячь скакуна в повозку с барабаном в своем эскорте, а меч пожаловал вознице. Данное выражение означает неэффективное использование талантов.
Главный конюший доложил, что его палата-ямэнь занимается выпасом коней и готова к походу. На следующий день император поднялся на трон, во дворец пожаловали сановники, трижды просвистел кнут, подавая сигнал к началу аудиенции, выстроились рядами военные и гражданские. Высочайший повелел пригласить во дворец Государева советника – настоятеля буддийского храма Чангань.
Сказывают, что в это время настоятель Цзинь по имени Лазоревый пик, погруженный в толкование древних канонов, пребывал в храме вместе со своим учеником Фэй Хуанем, послушником того ученика по прозвищу Юньгу [222] и прочими пятью монахами. А только услыхал императорский зов – взгляните! Надел на голову шапку, похожую на тыкву-горлянку, накинул одежды крашеные, а не как у простолюдинов, в одной руке чаша для подаяний – патра, в другой – посох. Неторопливо и важно ступая, направился он во дворец, прямиком в Цзинлуань – приемные покои императора. Государь, издалече узрев приближающегося монаха, спешно приказал вынести навстречу свой паланкин. Настоятель, сложив ладони, приветствовал императора поклоном, а государь воскликнул:
222
Известный ученик Цзинь Бифэна, буддийский наставник Фэй Хуань жил в скиту при храме Бифэна, пользовался уважением императора и в 1407 году даже был им приглашен участвовать в строительстве усыпальницы почившей императрицы, после чего его возвели в ранг настоятеля монастыря. Чжэн Хэ состоял в дружеских отношениях с Фэй Хуанем и даже приглашал его принять участие в плавании, но тот отказался. В отличие от Фэй Хуаня буддийский монах по прозвищу Юньгу (1500–1575) был современником Ло Маодэна, настоятелем храма Даюнь в своем родном городе. Еще в начале эпохи Мин храм начал отстраиваться и уже к концу XV века стал величественным сооружением, активно посещаемым вельможами и писателями того времени.