– Зассанец, – с едким смехом прокомментировал это второй мужчина, и мальчишка сжался будто от удара, отчего мужик еще больше рассмеялся.

Неожиданно одна из девчонок, что была помладше меня на год или два, начала успокаивать других детей, она подходила к каждому и что-то говорила и гладила их по голове. Видя это, к ней присоединились и женщины, помогая с детьми. Как позже выяснилось, девчонку звали Рея, миловидная брюнетка, уже сформировавшаяся к своим годам, да и одета она была не как бродяга, в обноски.

Оставшийся день прошел в подобном ритме. Я сидел и смотрел в окно под потолком, наблюдая, как пропадает свет.

Есть и пить хотелось ужасно, и не мне одному, дети начинали капризничать и плакать, и их пытались успокоить.

– Да заткните вы их уже, а то я сам их заткну навсегда, – вызверился бандит.

– Они же еще дети, боятся и хотят пить, – попыталась возразить Рея.

– Да мне плевать, – со злостью ответил бандит.

Дети продолжали плакать, у меня была мысль попытаться помочь девчонке и женщинам, но я совсем не умею ладить с детьми, особенно маленькими. Брата же можно не считать, он сам ко мне тянулся. Потихоньку дети успокоились, а когда стемнело все легли спать.

Я прикрыл глаза и попытался задремать, но сон не шел. Да еще и копошение возле бочки и женские голоса не давали уснуть, так что я просто сидел и пялился в темноту. Но долго не выдержал и все же задремал.

За ночь тело затекло, на деревянном полу спать – это не на мягкой постели.

Ужасно хотелось есть, но больше всего пить, сухота сплошная стояла во рту. Интересно, нас вообще кормить будут или просто закинули сюда, кто выживет, тот выживет.

Я тихонько сидел и растирал мышцы после сна, почти никто не разговаривал, и даже дети сидели молча.

Разбойник, что до этого просто сидел в своем углу, поднялся и направился к бочке, стянув с нее крышку, он облегчился и глянул на нас.

– А ты чего кривишься? – обратился он к Рее, которая действительно скривилась и отвернулась от него. – Что, ни разу не видела настоящего мужчину? – со смешком произнес он.

– Ха, действительно не видела, – повернулся он в нашу сторону, тряся достоинством. – Ничего, увидишь еще не раз, когда тебя продадут в дешевый бордель и будут там сношать и день и ночь, ты даже лиц своих клиентов не сможешь запомнить, от того что их будет много.

– Не продадут меня в бордель, я многое умею, – огрызнулась Рея.

– Ха, а куда ж тебя еще продадут, на личико симпатичная, но это временно. Многое умеешь, о вот и давай проверим. Заодно и познаешь настоящего мужчину, пока еще свободная, и сможешь запомнить мое лицо, ведь я буду первым. Мне будет хорошо, и тебе, возможно, – усмехнулся разбойник, сделав шаг в сторону Реи.

– Да ты что творишь, она же еще ребенок, мы все здесь в неволе, – подскочил со своего места Варик и подошел к разбойнику.

Который будто не обращал на него внимания, пока тот не оказался близко, а после ударил Варику под дых, когда тот согнулся, еще и по голове добавил, откидывая в угол.

– Куда ты лезешь, пьянь, – с пренебрежением произнес мужик, глядя на скорчившегося Варика, пытающегося вздохнуть. – Я тебе еще вчера сказал заткнуться, но ты, видимо, тупой и с первого раза не понял, – усмехнулся он. – Что есть еще защитнички, – и он обвел всю нашу толпу взглядом. Все отворачивали лица, а возле Реи сразу возникло пустое пространство.

Я тоже сделал вид, что отвернулся, и мне совсем нет дела до этого.

Разбойник же сделал еще шаг к Рее и навис над ней.

– Нет, не трогай меня, не лезь, – жалобно пропищала та и вжалась в стеночку.

– Ты еще мамку позови, – усмехнулся тот, не обращая внимания ни на что.

Я же начал потихоньку сдвигаться в его сторону, удерживая цепь, чтобы не дай бог она не звякнула.

Мужик уже начал нагибаться к Рее и протягивать руку.

Я был уже рядом, и резко ударил с двух ног, подсекая разбойника.

Бум, бам – с громким звуком мужик рухнул на пол и приложился головой о деревянные доски.

Подобрав под себя ноги, я прыгнул на него, впечатывая ему колено в грудь, мне даже показалась, что я услышал хруст ребер.

Не медля, я начал орудовать кулаками, впечатывая их в его лицо.

– Ррр, – вырвался из меня рык, вся накопившаяся злость и ненависть за последние дни вырвалась из меня наружу.

Я бил, а он начал отмахиваться, и мне тоже прилетало, но я не обращал внимания на боль и его крики. Бил что есть силы, измочаливая его лицо, мои кулаки впивались в его плоть, превращая ее в отбивную.