*****

Утром следующего дня Антон безобразно проспал, опаздывал в школу и мчался, не особо глядя по сторонам: всё равно Коготь в случае чего предупредит. Впрочем, бурчать и занудно поучать фамильяру наблюдение за местностью не мешало. Переругиваясь без остановки, они пересекли проспект и свернули в проулок между домами, когда со спины раздалось:

– Закурить не будет?

Антон остановился и обернулся, пытаясь понять, чего от него хотят, и немедленно оказался с полиэтиленовым мешком на голове и плечах. Полиэтилен был чёрный и плотный, вероятно, большой мешок для строительного мусора. Успела мелькнуть растерянная мысль: как? Если Антон упустил, почему не предупредил Коготь? И тут же рука вспыхнула болью, ударили чем-то тяжёлым.

«Покушение! Кто-то нарушил законы Перекрёстка!»

Ибо у местных просто не существовало техники, способной укрыть нападающих от взора фамильяра. И в тонком плане Антон тоже врагов не ощущал, хотя людей дальше по улице и остальные предметы чувствовал отлично.

Растерянность чуть не оказалась фатальной. Антон получил удар по ноге. Спину прикрыл Коготь, но всё равно поясница отозвалась тупой болью. Дальше включились вбитые рефлексы. «Я не успею научить тебя драться, это долго и тебе совсем не надо. Зато я научу тебя в нужный момент защищать свою жизнь, не испытывая сомнений», – так говорил его наставник на тренировках. Антон резко просел на шпагат, ощущая, как удар в голову на волос разминулся с черепом. Подсечка. Есть, кого-то зацепил. Получил удар в плечо, но уже по скользящей. Упавший противник мешает остальным. Ткнул кулаком, в кого-то опять попал, причём незнакомый парень вскрикнул от боли. И тут же Антон ухватил тонкое отражение мешка на голове, заставил материал расползаться. Перекатился, подставляя под удары спину – там прикроет рюкзак и Коготь. Нужна секунда-две, разорвать ослабевший полиэтилен. Как только Антон сможет видеть, и раз уж нападавшие знают про фамильяра – дальше можно драться, не ограничивая себя в средствах.

По спине удара не последовало. И вообще его перестали бить. Когда Антон сорвал мешок и вскочил на ноги – рядом никого не было. И если бы не синяк на спине и не саднившая рука, можно подумать, что всё ему показалось. Кто-то сорвал акцию устрашения, невольно спугнул, решив вмешаться в то, как одни парни избивают другого? Но тогда Антон заметил бы хоть кого-то из убегающих.

– И что это было?

– Сам подумай, – фамильяр проявился целиком: сейчас рядом с Антоном встала почти двухметровая живая статуя двуногого малахитового аллигатора в пиджаке и клетчатых штанах, с трубкой в зубах, – кому мы с тобой настолько насолили, что против тебя выпустили Пустого.

Антон закусил губу, лихорадочно извлекая из памяти всё, что знал по этой теме. Дома за изготовление Пустого смертная казнь полагалась во всех странах без исключения, поэтому знаком он был с подобными штуками исключительно теоретически. Те, кого называли Пустыми, создавались сильными ведунами из обычных людей как сосуд для накопления тонкого мира. Отражение реальности не зависело от базовой физики и имелось во всех Вселенных как ещё одна форма пространства или его измерение – учёные насчёт природы тонкой стороны спорили много веков. Главное, понятие энергии или силы к тонкой стороне применялось скорее по аналогии, обычными способами невозможно запасти энергию сверх того, что сможешь выработать сам. Когда-то как «батарейки» использовали молодых ведунов, потом чей-то недобрый гений придумал Пустых. Людей, у которых природная внутренняя энергия перераспределялась исключительно на каркас оболочки – и получалась ёмкость для хранения. И сразу такой сосуд начинал собирать энергию тонкого мира в себя, на радость чёрному ведьмаку. При этом человек, не имея никаких склонностей к тонкой стороне, внезапно получал улучшенные возможности, становился сильнее физически, удачливее, умнее… На этом и ловили глупцов, которые соглашались пройти ритуал изготовления Пустого.

О цене создатель Пустого никогда не предупреждал: лишившись внутреннего источника, такой человек не сможет существовать без внешней подпитки сил, особенно когда созданный внутри сосуд тоже постоянно требует наполнения. А поскольку тонкий мир завязан на эмоции человека, хорошие же эмоции постоянно у окружающих вызывать трудно – Пустой идёт по самому простому пути, сея вокруг себя боль, страх и ненависть. Классический пример «продавшего душу Дьяволу».

– Антон, – в голосе фамильяра прозвучала тревога. – Не ощущаешь ничего странного?

– Да нет, всё нормально. Я-то гадал, с чего мы их не увидели. Но раз их Пустой прикрывал… – парень криво улыбнулся: активно поглощая тонкую сторону, такая тварь невидима для способностей ведуна и для фамильяра. Они же с Когтем расслабились, перестали проверять окружение простым наблюдением. – Я на испуге выплеснул по мешку вообще всё, что мог. Можно гордиться своим резервом ведуна. Одним ударом и переполнить его входной канал, чтобы Пустой лопнул, и полиэтилен порвать…

Коленки непроизвольно задрожали: только сейчас сознание догнал страх, насколько серьёзна была угроза. Теперь не в школу идти и с Денисом местечковые разборки устраивать, а разворачиваться и бежать домой. А там звонить отцу. Детские игры кончились. Своих специалистов такого уровня и дара, способных изготовить Пустого, на Перекрёстке от силы двое-трое. Они под плотным присмотром и рисковать вмешательством в дела соседних миров не станут. И никакой шантаж их не заставит, в этом случае им проще подать жалобу джиннам – ну а разгневанных шайла не остановит никто. Значит, чужак со стороны. И если уж кто-то рискнул… Ставки в игре на уровне государств, а то и повыше.

– Антон. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо себя чувствую. Даже удивительно, били-то от души…

– Вот это меня и беспокоит. Два ушиба на спине. Ссадина на ноге. Здоровенный синяк на руке, когда выброс гормонов прошёл, ты пальцами должен еле шевелить. А сейчас я не чувствую на тебе вообще ничего.

И тут Антона раздавило тяжёлой давящей болью. Она начиналась где-то возле темени, расплывалась горячим жидким металлом по телу, вминала в жёсткий асфальт и не давала открыть рот, чтобы закричать. Глухо застонав сквозь зубы, Антон упал на колени. Новый тяжелый удар впечатал его в землю, и тут наступило облегчение. Антон медленно разжал сведённые судорогой кулаки, дыша со всхлипами и хрипом, попробовал подняться. Держась за стену дома, это получилось. Боль оставалась, но уже не такая всепоглощающая. Антон, опираясь спиной на тёплый бетон стены, принялся выстраивать защиту, вытесняя чужую злую волю из своего сознания. И в этот миг ощутил, как дрожит вокруг реальность, словно кто-то стягивает её в гигантскую струю и направляет в новую точку, чтобы потоком раскалённой лавы расплавить и отлить в новую форму.

– Тень! – не скрывая паники, успел заорать Коготь. – Это тень!

Откуда-то со стороны центра города загрохотало. Небо налилось багровым светом и с рёвом лопнуло, разлетевшись яркими точками-осколками. Земля содрогнулась, по асфальту проезжей части зазмеилась глубокая трещина, доползла до ближайшего дома и разломила его. Обломки здания смели прохожих с улицы, огромный кусок стены углом врезался в автобус, который тут же взорвался, калеча людей новой порцией «шрапнели». Замершее было время словно возобновило бег, тишину прорезали отчаянные крики боли, и всех вокруг охватила паника. Люди бежали, не понимая куда и зачем, слепо брела посередине проезжей части совсем ещё молодая женщина в разодранном платье и одной туфле. Она нелепо загребала босой ногой и дёргалась всем телом, кажется, что-то кричала, но в общем гаме не разобрать. Лицо её заливала кровь из огромной раны на лбу. Внезапно женщина застыла, словно кукла, у которой кончился завод, и упала.