Я повернулся, зашагал вдоль засеки и опять углубился в лес.

«Искушение № 1 успешно преодолено!» — похвалила меня система.

Замечательно! И спасибо, что ты по-прежнему со мной, неутомимая болтуша. Хоть что-то остается неизменным при любых обстоятельствах — и это не может не радовать.

Едва сомкнувшись у меня за спиной, лес вновь поредел впереди. На сей раз я очутился на пепелище «Сухой гавани», а напротив, на деревьях, болтались повешенные.

Вижу, встречи с Мэлори все же не удастся избежать.

И с Руджем.

И еще кое с кем.

Искушение номер два, тудыт его…

Если только что от меня требовалось удрать, то теперь для победы явно следует остаться. Не будь так, я бы предпочел вернуться назад и поддаться первому искушению. Живые девушки — что настоящие, что воображаемые — мне нравятся больше раздутых трупными газами.

Воздух то тут, то там странным образом искажался, точно от движения невидимых тварей в густой прозрачной жидкости. Иногда глаз ловил на мгновение проявляющиеся зловещие силуэты. По спине колкой ледяной волной прошел озноб, но «Львиное сердце» тут же прогнало закравшийся в душу кромешный ужас. Так быстро, что не удалось понять, насколько он обоснован. Что это было: наведенный морок, страх неведомого, предчувствие действительной угрозы? Насколько опасны баламутящие атмосферу существа? Я машинально нащупал рукоять меча. Или лучше использовать дубину? Или не трогать оружие — сосредоточиться на магическом противодействии?

А хрен его знает, что лучше! Пока неясно, чему предстоит противодействовать. И надо ли? Кажется, искажения порождает особая разновидность нечисти, живущая так называемой полужизнью. На обретение жизни в полном смысле ей всегда не хватает энергии. Ей вообще не хватает энергии — даже на то жалкое существование, что она влачит. И оттого эту недоразвитую, ублюдочную породу неудержимо влечет туда, где из-за большой и быстрой потери разумными живучести и маны часть того и другого щедро рассеивается в пространстве.

Полуживущие вынуждены мириться с тем, что потребляемое ими пропитано болью и страданиями, заражено проклятиями предсмертного отчаяния: лучшего-то им не добыть. Они обживают поля недавних сражений, эшафоты, пыточные камеры, захоронения жертв моровых поветрий и массовых расправ. Самые оголодавшие не брезгуют и скотобойнями, хотя гибель коров и свиней от рук мясников редко сопровождается заметным высвобождением «ничейной» жизненной силы, а маны не дождешься вовсе. Даже когда «кормушка» по причине заброшенности и прошествии долгого времени истощится, некоторые полуживущие не в силах оторваться от нее, и питаются теми крохами, что удается вытянуть из ауры места. Ведь она, аура, из рассеянной энергии обычно и формируется.

В базе знаний говорилось, что смертные, за исключением магов и религиозных подвижников, полуживущих не видят. Лишь подсознательно фиксируют их присутствие каким-то шестым, седьмым или восьмым чувством, и могут ощутить внезапный страх, когда вконец обезумевшие от истощения невидимки бессмысленно и бесполезно набрасываются на них, не будучи в состоянии причинить какой-либо вред или добраться до вожделенных жизненных и волшебных сил забредших в нехорошее место разумных. Однако иногда определенную пользу атаки приносят. Кого сумели хорошенько напугать, тот что-то в окружающую среду непременно выделит.

Впрочем, этими вопросами я интересовался давно, еще в ополчении, когда после столкновения с Хонором опыт полужизни получил Ноэль. И мало что понял — особенно касательно того, что именно произошло с моим другом. Еще меньше из прочитанного запомнил. Сейчас соответствующий раздел, возможно, полнее, и там есть много такого, чего раньше не было.

Но опасаться-то мне все же нечего? Раз полуживущие не в состоянии достать меня в Срединном Пространстве, не достанут и здесь?

Стоило об этом подумать, как невидимки перестали быть невидимками. Я узрел нескольких поодаль — и одного прямо перед собой. Он выглядел как человек, у которого усохла не только плоть, но и кости. Обтянутый кожей скелет из концлагеря, но такой, которому вкатили конскую дозу допинга. Глаза горят, спина сгорблена — напряжен и готов к броску… Я выхватил меч. Хрена ли думать, что там эффективно против вендиго с тонких горизонтов бытия, да к тому же не настоящих, а порожденных «Путешествием». Будем выяснять на практике.

Дженкуир вспыхнул насыщенным алым светом, какого я раньше при его использовании не наблюдал. Успел заметить, что тот же свет, только слабее, испускают и правый поруч, и латная перчатка. Похоже, что и остальные доспехи, — однако осматривать себя было некогда.

Полуживущий кинулся на меня и был мгновенно порублен на куски. С таким шипением, точно металл лезвия имел температуру близкую к плавлению. Но вроде бы от меча не исходило жара. А от доспехов — точно. Тем не менее второй полуживущий, бросившийся сбоку, здорово обжегся об них и с воем отскочил назад. Завоняло паленой тухлятиной. Собратья пострадавших отступили подальше, визжа словно побитые собаки. Правильно! Не мешайте мне. Я тут только что новое свойство меча открыл. Кажется, он того же сорта, что Вальдемаровы латы, и как бы не из той же мастерской.

Однако, как выяснилось, потусторонние вендиго всего лишь собирались с духом перед атакой. И расстояние между собой и мной увеличили только для разбега. Обжегшийся быстро регенерировал. Запчасти порубленного сползались друг к другу для сращивания.

И что будет, если недонечисть меня убьет? Меня вообще здесь убить можно?

Навскидку я бы сказал — вряд ли. В худшем случае отхвачу опыта полужизни, как Ноэль. Заочно. Хотя предпочел бы не получать его даже так. Куда он мне уперся, этот опыт? Ведь я не маг… Ну ладно — воин-маг, но это не то же самое.