Джордж погремел кубиками льда в стакане.

– Я скажу тебе, что дало мне ремесло актера. Оно заставило меня хотеть большего. Дело дошло до того, что меня перестала удовлетворять игра перед камерой. Я ощутил в себе потребность делать в реальной жизни то же, что и в кадре.

– Так я начал шляться повсюду в поисках случайных партнеров, потому что обнаружил, что такие приключения содержат в себе все, что мне нужно. Я воспринимаю их точно так же, как исполнение ролей в кино. Они создают ощущение жизни в постоянном напряжении. Ты знаешь, что рано или поздно ошибешься, и тебе конец. Возможно, кого-то подобная мысль испугает. Но нет. Она придает тебе сил, заставляет вновь и вновь выходить из дому, чтобы в очередной раз очутиться лицом к лицу... с этим нечто, назови его как угодно, полным неумолимой притягательности.

– Ты спрашиваешь себя: «Случится ли это сегодня ночью?», когда подцепляешь мускулистого белокурого парня на Санта-Моника, целыми днями катающегося на серфинге. Ладно, он связывает тебя и награждает несколькими вполне безобидными тумаками, прежде чем трахнуть. Пока все в порядке.

– Однако допустим... на мгновение, под очаровательной внешностью блондина скрывается душа маньяка. И вот ему приходит в голову, что может быть вовсе не стоит развязывать тебя. Он проходится по дому, забрав деньги и драгоценности, начинает крушить мебель, а потом возвращается назад, чтобы заняться тобой...

– Прекрати! – закричала Дайна, затыкая уши ладонями. – Прекрати, немедленно! – Многие посетители повернулись в направлении их столика, куда уже спешил метрдотель Франк узнать, не случилось ли с ней что-нибудь.

Джордж жестом отослал его, а когда они с Дайной вновь остались, вдвоем, сказал:

– Я подозреваю, что именно за это Ясмин и презирает меня. За то, что я большую часть времени – бездушная скотина. – Он дотронулся до тыльной стороны ладони девушки и тут же отдернул руку. – Убийства совершаются каждый день. В том, что произошло с твоей подругой, нет ничего уникального. Это следствие...

– Меня не волнуют другие люди, – яростно возразила Дайна. – Только Мэгги!

– Последствие современного образа жизни, – продолжил он упрямо. – Никто у нас уже не в состоянии различать плохое и хорошее. Смерть потеряла всякое значение.

– Как ты можешь говорить так!

– Могу, так как это правда, Дайна. Темные силы, заключенные в нас, обнажили клыки, ощутили вкус крови и теперь стремятся целиком овладеть нами, чтобы ускорить гибель. – Его лицо расплылось в широкой насмешливой улыбке.

– Эль-Калаам понял бы это, как ты считаешь?

– Почему бы и нет? – ответила она. – Эль-Калаам – террорист. А ты сам рассуждаешь, как настоящий террорист.

– Совершенно верно! – Джордж оперся ладонями о стол. – Эль-Калаам более реален, чем Джордж Алтавос. Должен признаться, я невзлюбил эту картину вначале... даже почти не читал свой текст. Однако Марион – наш проклятый гений Марион – пришел ко мне, вытащил меня из постели и заставил прочитать. Он не хотел никого другого на эту роль, однако я все еще колебался. Он проник в самую суть дела, пока я барахтался в дерьме вместе с собственным эго и... дрался с тобой.

Он задумчиво водил холодным стаканом вдоль губ, до тех пор пока они не стали влажными.

– Эль-Калаам постиг то, что я долго силился понять. Теперь мы – одно целое, Дайна; террорист и я. Одно целое.

Дайна не могла более выносить общество Джорджа и ушла, оставив его напиваться в одиночестве, хотя еще было рано ехать в аэропорт. Уже направляясь нетвердой походкой к своему «Мерседесу», она вдруг поняла, что какая-то часть ее хотела остаться, будучи завороженной представлением, устроенным Джорджем. Однако в глубине души она была испугана до смерти, и ее всю трясло точно в лихорадке; он произвел на нее впечатление человека, напрочь потерявшего контроль над собой.

Долгое время она сидела в машине, опустив все стекла. Вскоре прохладный ночной ветерок осушил все капли пота у нее на лбу. Однако его нежное дуновение не могло унести прочь черные мысли, окольными путями закрадывавшиеся в ее сердце. Мысли, в которых она предпочла бы не признаваться самой себе.

Судорожным движением она вставила ключ и включила зажигание. Громкое рычание заводящегося мотора и привычный запах выхлопных газов, на мгновение заглушивший аромат моря, привели Дайну в чувство. Она зажгла фары и, выехав со стоянки, повела машину назад вдоль Адмиралти Вэй. Щелкнув ручкой, она включила приемник и, добавив громкости, услышала слова из середины песни:

Мне нравится веселая компания,

Мне нравится звук опасности в твоем голосе,

Теперь я жду, пока огонь не станет частью меня.

А ты ждешь, пока у тебя не останется выбора...

Сюда вновь приближается ночь,

И она поворачивает меня навстречу тебе...

Дайна смеялась в полный голос, давя на газ все сильней и сильней, одновременно удаляясь и приближаясь к одному и тому же знаку: знамени неизвестного победителя.