Темноволосый ухмыльнулся, но белобрысый тут же смерил его взглядом, затем обратился ко мне:

– Но с условием, что по дороге вы всё нам расскажете.

В ту минуту я была согласна на всё на свете. Какое счастье, что мне повстречались эти добрые люди. Позже они представились. Белобрысого звали Забдиель, а с серьгой в ухе – Эрик. Парни подкатили внедорожник к нашей дороге, мы положили корейца на заднее сиденье, я села рядом с ним, чтобы придерживать. Забдиель вёл машину очень тихо. А я всю дорогу рассказывала о том, как поступила со мной моя лучшая подруга.

Я ещё не думала, что скажу ей при встрече, но нашей дружбе пришёл конец.

~~~

Хотя стоял разгар дня, в комнате было сумрачно, и казалось, что наступил вечер. Возможно, в этом виноваты тёмные стены, нагромождение мебели, ящиков с книгами и журналами, коробок с обувью, спортивным инвентарём, вроде гантель, гирь и мячей. Кроме всего этого барахла тут стоял вполне мягкий диван и два кресла. На стене висел выключенный телевизор, а под ним на полочке стояли какие-то спортивные награды.

Я сидела, забившись в угол кресла, покорно ожидая, пока доктор осмотрит корейца. Мне пришлось унять бешено колотящееся сердце и заставить себя думать только о хорошем. Забдиель находился в спальне вместе с доктором и корейцем. А Эрик шумел на кухне.

Не знаю, сколько прошло времени. От всего произошедшего я просто выпала из реальности и потеряла счёт времени. Я паниковала при мысли о том, что меня ищут, – не только родители, но и полиция, – однако тишина в квартире загоняла этот бунт глубоко в подсознание. Не сейчас. Подумаю об этом позже.

– Вот, – Эрик поставил передо мной кружку, – я не очень хорошо умею готовить кофе, но тебе должно помочь. Я старался. – И улыбнулся одними губами.

– Спасибо, – сказала я. Затем сделала глоток. Очень крепкий. Я посмотрела на Эрика и улыбнулась: – Приводит в чувства.

– Я на это надеялся, – довольно ответил парень.

– Как же долго, – нервно вздохнула, убирая ноги под себя. Мне безумно хотелось спрятаться и стать невидимой. «За что ты так со мной, Фаррен?»

Когда в коридоре послышались шаги, я быстро вскочила, едва не перевернув кофе на себя. Первым вошёл Забдиель, а за ним доктор, согласившийся осмотреть «звезду» на дому. К моему удивлению у мужчины были узкие глаза. Он тоже кореец? Ответа мне так и не узнать, но теперь я была уверена, что корейскую «звезду» в беде не бросят.

– У парня нет ничего серьёзного на первый взгляд, – сообщил врач. – Небольшое сотрясение мозга. Конечно, я бы посоветовал при возможности поехать в больницу и на всякий случай сделать томографию. Нужно избежать серьёзных последствий, ведь иногда самые плохие травмы прячутся от наших глаз.

– Хорошо, доктор, – возбужденно ответила я. – Он очнулся?

– Я ввел ему лекарство. Он проспит всю ночь. – Врач повернулся к Забдиелю. – А что произошло?

– Ударился головой о гирю, – быстро нашёлся парень, за что я ему была весьма благодарна.

Мы все с минуту смотрели на десятифунтовую гирю. Затем доктор вздохнул и попрощался, Забдиель проводил его.

Очнётся завтра.

Теперь мне предстояло решить, как быть дальше. Всё складывалось не в мою пользу и позвонить кому-то я боялась. Пока не разберусь со «звездой», не сдвинусь с места, решила я.

Забдиель вернулся в комнату, и мы долго молчали, прежде чем Эрик заговорил.

– Значит, парень останется здесь до утра?

– И замечательно. Может, ты наконец уберешься восвояси, – огрызнулся Забдиель.

– Мне некуда идти.

– На самолёт к маме! Я готов купить тебе билет.

Я крутила головой, не понимая, о чем они говорят.

– Какой ты бездушный сукин сын! – воскликнул Эрик. В голосе звучало огорчение. – Чужого человека впустил в свой дом, на свою… кхм… пока ещё мою кровать. А меня, родного брата, готов выкинуть на улицу?

– Так вы братья? – широко распахнув глаза, вскрикнула от удивления. – Вы совсем не похожи друг на друга.

– У нас отцы разные, – ответил Забдиель. – Мой – пуэрториканец, а у Эрика отец был американцем.

– Вот именно! Так что у меня больше прав находиться в этом городе, чем у тебя!

– Да пожалуйста! Только не в моем доме!

Эрик страшно разозлился, ведь все эти слова были сказаны при незнакомке в моем лице. Я хорошо понимаю, почему он ушёл, хлопнув дверью.

– По-моему, это жестоко, – осмелилась сделать замечание Забдиелю. Он развалился в кресле и закрыл глаза. Почувствовав стыд и вину, я решила извиниться. Какое право я имею говорить это? Кто я такая? – Прости, я не хотела, чтобы всё так получилось.