— Что с тобой? — Митико положила руку ему на плечо. — Ты за столько часов ни слова не произнес.

Филипп уставился на листок бумаги, на котором бесцельно чертил какие-то каракули. Бесконечные круги... Это похоже на его мысли об убийстве Силверса. Филипп не мог избавиться от ощущения, что он упустил нечто очень важное. Генерал Хэдли, Джоунас и Дэвид Тернер считали, что лучше в этом не копаться, но Филиппу никак не удавалось выбросить загадочную историю из головы.

Кто убил полковника Гарольда Мортена Силверса? Хэдли сказал, что, когда он туда приехал, дверь была не заперта, но прикрыта. Это случилось в одиннадцать вечера. Силверс был уже мертв. Но если дверь была не заперта, значит, Силверс знал убийцу и впустил его в дом. Полковник ни за что не открыл бы дверь незнакомцу в столь поздний час.

Другие подозревали, что в убийстве Силверса виновен его связной, член Дзибана. Но это никак не вписывалось в общую картину. Филипп был уверен, что японцы не стали бы убивать Силверса катаной. Похоже, кто-то пытался переложить ответственность за смерть Силверса на Дзибан. Но кто?

«Что повлекла за собой гибель Силверса?» — спрашивал себя Филипп.

Генерал Хэдли стал во главе токийского отделения ЦРГ. По крайней мере, на время. Джоунас получил повышение по службе. Тернер оставался на своем месте. Может быть, здесь таится что-то важное? Хэдли перебросили на Дальний Восток, в самый эпицентр. Тернер сохранил свое прежнее положение. Джоунаса, конечно, повысили гораздо быстрее, чем это произошло бы при жизни Силверса, но предположить, что Джоунас убил начальника с целью продвижения по службе... Чепуха!

«Что же я упустил тогда?» — в тысячный раз спросил себя Филипп. Он посмотрел на озабоченную Митико и еле заметно улыбнулся.

— У тебя никогда не бывало ощущения, будто где-то чешется, а ты никак не можешь дотянуться до этого места? Вот я сижу, анализирую факты, имеющие отношение к убийству полковника Силверса, и ничего не могу понять.

— Ты уже не первый тычешься в глухую стену, — сказала Митико. — Через неделю мой отец возвращается с Кюсю, а мы еще как следует не подготовились к его встрече.

— Но я никак не могу выбросить это из головы, — пожаловался Филипп, снова уставившись на нарисованные круги. У него уже начиналось от них головокружение.

— Тебе нужно куда-нибудь поехать, хватит сидеть дома, — Митико бросила ему пальто и оделась сама.

— Но куда мы поедем?

— За город, — Митико улыбнулась Филиппу — Скоро увидишь.

Когда они сели в машину, Митико приказала:

— Держись!

И машина сделала несколько резких поворотов — чтобы сбить с толку возможных преследователей. Митико и Филиппу даже не нужно было друг другу об этом напоминать, подобные маневры они проделывали машинально.

Митико повезла его на север, к подножию японских гор, которые пересекали остров и напоминали пояс, утыканный шипами. Там было еще холодно, дороги оледенели, а кое-где на желтовато-бурой земле белели искристые сугробы.

Чем выше они поднимались, тем больше становилось снега, и наконец они добрались до таких мест, где снег лежал сплошным покрывалом и не таял совсем. Белые поля искрились в лучах заходящего солнца, то тут, то там попадались сосны и кедры. Мужчины и женщины, работавшие у дороги, занимались своими делами и не обращали внимания на проносившиеся мимо автомобили.

Митико повернула направо, на грязную узкую дорожку. Указателей никаких не было, но при въезде стояли настежь ворота из дерева и бамбука. Митико поехала по дорожке, наезжая на корни, камни и скользкие ледяные прогалины. Наконец она остановила машину.

Они вышли из-под сени густых криптомерий и двинулись по заснеженному полю Солнце, сиявшее на светлом небе, тщетно пыталось согреть Землю. Из уст Митико и ее спутника вырывались облачка пара, под ногами хрустел тонкий наст. На поле царила удивительная тишина. Казалось, пурпурные горы, видневшиеся вдали, поглощали все звуки, притягивали их.

Митико и Филипп приблизились к священной скале. На ней были сложены в кучку небольшие камни Митико отошла от Филиппа и опустилась на колени Она вынула из кармана ароматическую палочку, поставила рядом с камнями и зажгла. Тоненькая струйка душистого дыма поднялась вверх, но ветер отнес ее в сторону, и Филипп уловил только обычны запахи деревни.

— Что это за место? — спросил он.

— Здесь обитает Мегами Китсуни, божественная лисица. — Митико по-прежнему стояла на коленях. Похоже, она бормотала молитвы.

— Кто она такая?

Митико воздела руки к небу.

— Мегами Китсуни очень могущественна. Она повелевает всем, что ты видишь вокруг.

У Филиппа похолодело внутри. Разве он не преследовал рыжую лисицу? Он ведь убил одну лису в детстве, в Пенсильвании. Может быть, это рыжая лисица заманила его сюда? Филипп поежился, как собака, которая пытается отогнать холод.

— Ты хочешь сказать, что она покровительствует полям? — спросил он.

— Ты не понимаешь, — Митико взяла его за руку. — Мегами Китсуни управляет поступками мужчин и женщин, любовников.