— Но почему ты не хочешь мне помочь? — вскричал Дзёдзи. — Раньше мы всегда объединяли наши усилия, чтобы обуздать Масаси.

— Пожалуйста, не проси меня, Дзёдзи-чен. — В глазах ее стояли слезы. На солнце они казались драгоценными камнями. — Я не могу вмешиваться. Я не в силах ничего сделать.

— Но ты не знаешь, что случилось, — от стыда Дзёдзи опустил голову. — Масаси лишил меня звания оябуна Таки-гуми.

— Ах, Будда! — вскричала она. Но она уже все знала. Как знала она и то, о чем Дзёдзи и не догадывался, о чем не должен был догадаться никогда, если останется в стороне и, значит, в безопасности: что это уже началось. Разыгрывалось последнее действо такого обширного, такого ужасающего замысла, что не было никакой надежды положить этому конец. И тем не менее, она решила помешать осуществлению этого замысла.

— Теперь Масаси волен направлять все силы Таки-гуми по своему усмотрению. Деловая направленность клана резко изменилась. Уже действует сеть торговцев наркотиками. Уже потекли деньги. Скоро они захлестнут нас. Таки-гуми будет замешана в грязных делах — а ведь именно этого наш отец, Ватаро Таки, боялся больше всего.

— Как это могло случиться? — спросила Митико. — Я думала, у тебя с Масаси все улажено.

— Все и было улажено, — отвечал Дзёдзи, — по крайней мере, я так считал. Но на собрании клана Масаси выступил против меня. Ты знаешь, как он умеет говорить. Едва он открыл рот, у меня не осталось ни единого шанса. Лейтенанты были напуганы. Смерть отца сделала нас беззащитными перед другими кланами. Масаси умело сыграл на их страхе. Теперь лейтенанты Таки-гуми снова чувствуют себя в безопасности. Если Масаси попросит, они и в ад за ним пойдут.

Пока все не кончилось, может дойти и до этого, подумала Митико. Повинуясь внезапному порыву, она взяла Дзёдзи за руки.

— Забудь обо всем, Дзёдзи-чен, — прошептала она. — Ни ты, ни я не можем ничего сделать. Настали новые времена. Оставь его в покое, тебе не хватит сил, чтобы победить его. Мне их тоже не хватит. Пока не хватит. Карма.

— Ведь перемены, о которых ты говоришь, — сказал он, — затронут не только нас, но и других членов семьи. Например, твою дочь и Тори, твою внучку. Как она? Я соскучился по ее улыбающемуся личику.

— У нее все хорошо, — сказала Митико. — Просто прекрасно. — Она прижалась щекой к его щеке. — Тори все время спрашивает о тебе. — Митико не хотела, чтобы Дзёдзи увидел в ее глазах страх.

Масаси ведет страшную игру, подумала она. По самым крупным ставкам. Масаси держит в руках весь клан Таки-гуми. И следующая битва будет последней.

— Пришло время, — сказал Джоунас, — открыть тебе правду.

— Правду, — повторил Майкл, как будто это было непонятное слово из языка урду.

Они сидели в кабинете Джоунаса Сэммартина в здании бюро.

— Да, — спокойно ответил Джоунас. — Правду.

— Что же вы говорили мне до сих пор?

— Мой дорогой, — сказал Джоунас, — ты мне ближе, чем племянник. Я не женат. У меня нет детей. Вы с Одри заменили мне их. Я думаю, нет нужды говорить тебе об этом.

— Конечно, дядя Сэмми, — сказал Майкл. — Вы всегда были нашим защитником. Я недавно сказал Одри, что считаю вас чем-то вроде Нана, овчарки из «Питера Пэна».

Джоунас Сэммартин улыбнулся.

— Для меня это большой комплимент, сынок.

Оба умолкли. Как будто одно упоминание ее имени снова повергло их в кошмар неизвестности: где она, что с ней случилось?

Зазвонил телефон, Джоунас снял трубку. Некоторое время он вполголоса говорил с кем-то, а когда положил трубку, атмосфера в комнате разрядилась настолько, что он смог продолжать.

— Дело в том, — сказал он, — что твой отец, скорее всего, предвидел свое убийство, или, по крайней мере, считал близкую смерть вполне вероятной. За день до известия о его гибели курьер привез мне пакет из Японии. На сегодняшний день мы смогли проследить его путь лишь до токийского отделения экспресс-почты. К ним пакет принес японец. Это все, что им известно. Мы не знаем его имени, словесный портрет настолько туманен, что толку от него никакого.

Джоунас достал большой плотный конверт и сложенный лист бумаги.

— Пакет был от твоего отца. Внутри лежало вот это письмо. В нем сказано, что в случае смерти Филиппа я должен поговорить с тобой.

— Поговорить со мной?

— Я сделал все так, как он просил.

— Покажите мне письмо, дядя Сэмми.

Джоунас глубоко вздохнул. Он протянул Майклу листок бумаги и провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть события последних дней. Он выглядел усталым, лицо посерело.

Майкл оторвал взгляд от письма.

— Похоже, отец хотел, чтобы я занял его место, если он умрет.

Джоунас кивнул.

— Он тут упоминает о завещании, — сказал Майкл.

— Оно здесь, — сказал Джоунас и взял в руки конверт. — Конверт запечатан и, согласно указаниям твоего отца, будет вскрыт только в том случае, если ты согласишься занять его место.

Майкл ощутил подступающую волну страха, потом все прошло.

— Я вижу, завещание у вас под рукой, — сказал он, — Вы очень уверены в себе.