Искусством думать правильно – от тени,

В которую ты превращаясь стал -

Судьбой от шага мысли – на себе.

Тем поколением искать другой рассвет

И счастья тон щадить над эталоном,

Могучим ли, отжившим на словах,

Но этой ночью, архаично в лучшем.

На дне игольной впадины видна

Исчадия потусторонней силы -

Вина прожить свой возраст и отнять

Моральные бега под сон надежды.

В спокойный океана монолит

Ты погружаешь вереска раскаты,

Чтоб знали слог российский за одним

Прибитым словом мира – наравне.

Он исчезает в день утопии – в себе,

Когда по городской идёшь харизме

И тешат словом мании пера:

Твой ум и самовластие мотива.

Как быть тогда на этом берегу,

Тем думать в воду мысленно – с тобой,

Когда над безымянной мостовой

Мы вышли в свет иллюзии за право?

Им дух московский дышит и зовёт

Свои дома саратовской зарницы,

А блеск тюменской роскоши ведёт

Покой, откуда вышла та весна.

Она открыто убирает сложный

Манер ножей – привыкнуть от того,

Что дух российский думает сложить

Ментальный вид по быстрой тишине.

И там, ты опираясь светишь – мне,

Как роза чайной функции из масти -

Всё видеть слог над удалью сердец,

Там думая в российской глубине.

По улицам открыто светит власть,

Видна отрада мифа по харизме,

А ночь ведёт тот юмора итог

И что – то пишет горько между строк.

Ей не видна подобия – отчизна,

Тот лёгкий шорох вымысла в глазах,

Там только ночь упрячет в небе страх,

Чтоб ожидать над вереском ножи.

Одни они остались нам и хнычут,

Чтоб видеть сон усталого меча,

Его войну в задворках сгоряча

И тленный ужас милой темноты.

В засов упрятал весь свой идеал

Потусторонней ловкости наивной -

Оскал внутри инертной глубины

Сквозь зов – по человеческой игре.

И так идут московские отчизны,

В глаза нам смотрят мило – над углом,

В котором стыло общество ножей,

Там смело провожая новый день.

Испуганный рассвет прилип к окну,

Внимательно в рассказах замирает,

Он точно знает фокус в той игре

Московских стен из мифа – по нутру.

Там были мы, играя в сон людей

И кто – то разворачивал надежды,

Что чёрный страх сходил ему в окно,

Где самовластие всё открывает ход.

По времени оно идёт и дышит

Московским смогом к вечности твоей,

Наверно днём им что – то там услышит

Понятный рокот жизни городской.

Сомнения миф лишь огибая – ты

Блюсти не смеешь право, что одна

Тебе оставила покорностью своей

Горящий свалки номер на благах.

Скульптурой тычешь в низменном огне,

Что там искрой становится – программа,

Но в этом поле личности – ни грамма

Души искусства в низости твоей.

Людей не обеляют здесь блага,

В которых стало юностью – посильно

Бродить вокруг Невы и видеть рай

В скульптурной роскоши надмения и боли.

Что утром ты поднял умом – рассвет,

Служивший правом номера в любви,

Но был ли на ответе от людей -

Спонтанный мир для роскоши твоей?

Имея счастья клад – здесь укажи,

Как будешь жить искусно от невежды,

Как будет миром случая – хранить

Свободу роли к призракам любви

Твоя деталь искусного мотива,

Где снова человек не видит рай,

Но берег мира, открывая смело

Он ищет шарм иллюзий – на себе.

Ты вогнут в этом мире приговора,