Ну? Кто готов помочь бедному сироте?

Как это, никто?

Тут что, зомби-апокалипсис случился, пока я был занят с псиной?!

Я покрутил головой. А потом заметил неподалеку знакомую телегу на пару с приметной рогатой лошаденкой, и решительно двинулся в ту сторону.

Деревня, к слову, и впрямь оказалась небольшой. Всего-то два с половиной десятка домов, построенных по той же технологии, по которой возводились дома и у меня на родине. Ни тебе камней, ни бетона, ни высокотехнологичных материалов — деревня она и есть деревня, поэтому повсюду виднелось лишь дерево. Примитивные деревянные заборчики, такие же деревянные ставни и двери, покатые крыши, одна-единственная дорога, упирающаяся в давно не обновляемый тын…

Убогое, если честно, зрелище. Да и людей на улице почему-то нет. Даже мой дед и тот куда-то запропастился. Лишь нервно озирающаяся, тревожно всхрапывающая лошадка доказывала, что он где-то поблизости.

На миг у меня даже мелькнула мысль, а не забраться ли в телегу и не угнать ли ее нафиг, пока никто не видит. Но как только я осторожно приблизился, рогатая скотина скосила на меня темный глаз, недвусмысленно ощерила зубы, а потом попыталась меня лягнуть и всем видом показала, что чужаку не дастся.

Ладно, понял, без хозяина к тебе лучше не приближаться.

Но блин, куда подевались люди?

Ау! Кто-нибудь живой тут вообще есть?!

Неожиданно мне на глаза попался дом с болтающейся на одной петле дверью, и вот тогда в мою душу закралось страшное подозрение. После чего я на цыпочках подкрался к окну, заглянул внутрь, увидел, что в доме перевернуто все вверх дном, а на полу виднеются уже засохшие бурые пятна, и с проклятием отпрянул.

Млять! Кринки — это территория, некогда принадлежавшая Расхэ! Неужели обрушившаяся на род кара распространилась не только на хозяев, но и на простой люд?! Да нет, не может быть! В чем крестьяне-то виноваты?!

Я почти бегом оббежал близлежащие дома, но везде было пусто — ни людей, ни зверья. Зато повсюду виднелись следы нешуточной борьбы и остатки засохшей крови на досках. Следы от пуль. Покрытые характерными выбоинами стены. Выломанные двери. Разбитая утварь. Следы грубых сапог на утоптанной земле…

Вот только трупов нигде не было, и это несколько озадачивало.

Хотя нет. Один труп все-таки нашелся — старика, который меня сюда довез, я обнаружил за дальним домом, причем бедолага был не застрелен, а жестоко загрызен, да еще и выпотрошен. Полагаю, тем самым крогом, которого я недавно убил. Так что мне не показалось тогда — у «пса» и впрямь была окровавлена пасть. А значит, я не зря от него избавился, иначе в противном случае он убил бы меня первым.

Как он еще лошадку-то не загрыз, ирод мохнорылый? Хотя, наверное, ему и деда хватило. А если он и попытался сунуться к рогатой коняге, то небось получил копытом в лоб и отстал. Неудивительно, что лошадь выглядела нервной и даже меня подпускать не хотела.

Еще через некоторое время я все-таки понял, почему в деревне не осталось тел. Как раз после того, как дошел до конца улицы и уткнулся в покосившийся, порядком обгоревший тын. Как оказалось, все местные жители были тут — свалены в одну большую кучу, как какой-то мусор, и сожжены.

Разумеется, за тот месяц, что я провел в медкапсуле, запах гари уже выветрился, некогда бушевавший у забора огонь сожрал с костей почти всю плоть, гарантированно уничтожив трупный запах. Однако при виде заваленной человеческими, частично обгрызенными костями канавы у меня что-то дрогнуло внутри, и я впервые почувствовал нечто, смутно напоминающее ненависть, к человеку, который отдал приказ так обойтись с ни в чем не повинными людьми.

Тэрнэ Ларинэ… повелитель Норлаэна…

Кажется, у меня к нему появился личный счет. И пусть до сегодняшнего дня я не ощущал себя настоящим Расхэ, да и не был им по факту, но теперь мне еще больше захотелось выяснить правду и докопаться до причин того геноцида, что император устроил на землях моего отца.

Единственное, чего я не понимал, это то, почему деревню не спалили так же, как родовое поместье. Но об этом мне, наверное, уже никто не расскажет. Старику, полагаю, просто повезло, что он жил отдельно, иначе и его бы в расход пустили. Что же касается костей… пожалуй, их нужно похоронить. Негоже останкам лежать под открытым небом, так что их хотя бы сверху землей присыпать стоило.

Мрачнея с каждым мигом все больше, я обошел остальные дома, добыл лопату, перетащил труп старика в канаву и худо-бедно отдал и ему, и остальным погибшим последнюю дань. Да, не моя обязанность закапывать их кости, но кому тогда, если больше никого не осталось? В общем, я посчитал это правильным, что ли? И решил, что ради такого дела стоит на пол-рэйна задержаться.

Когда же с похоронами было покончено, и я, воткнув лопату в холмик братской могилы, развернулся, чтобы уйти, из-за тына раздалось знакомое рычание. А чуть позже в ворота по очереди забежали еще четверо крогов, явно не в первый раз заглядывающих сюда, чтобы поглодать человеческие кости.

При виде оскалившихся тварей я растянул губы в нехорошей усмешке.

Ну уж нет, парни. Пирушка закончена. Больше разорять чужие могилы я вам не позволю.

«Эмма, ты сможешь поглотить их всех?»