Шрифт:
– Я неважный кулинар. В жизни не сделала ничего сложнее яичницы-глазуньи. Но всегда восхищаюсь истинным мастерством. Просто совершенство! Кто делает все это великолепие? Вы?
Барбoне смущенно кивнул.
– Вы?! Своими руками, один? Все это? – Незнакомка сделала широкий взмах рукой в сторону витрины.
Пуделек наполнился чем-то таким объемным и сложным – гордость, радость, надежда и что-то еще, чего никогда до сих не ощущал. Незнакомка откусила кусочек пирожного и теперь наслаждалась вкусом, закрыв глаза. Потом внимательно посмотрела на Барбoне и улыбнулась:
– Как вас зовут, маэстро?
– Ббб..Барбoне …
– Вам очень подходит это имя. Барбoне . А я – Лили Марлен.
Она протянула ему руку, Барбoне нерешительно взял ее и слегка потряс, не зная, что с ней дальше делать. Лили сразу не отняла руки, и засмеялась. Потом она, вернувшись к кофе с пирожным, спросила:
– А что еще интересное есть в вашем городе?
Барбoне не знал, что сказать. Он прожил в этом городе всю жизнь, и ему все тут, в принципе, было интересно. Но он сомневался, что Лили Марлен спрашивала его об этом. Он стал мучительно вспоминать, но все было не то:
– В центре можно хорошо погулять. Там магазины и разные музеи… Еще есть озеро и большой лес…
– Ну да. Я так и думала. – Лили Марлен отложила ложечку и вытерла губы салфеткой, – А чем вы занимаетесь в свободное от работы время, славный Барбoне ?
“Славный Барбoне ”. Его сердце ударило еще один раз и совсем остановилось. Ему стало очень тепло, он снова покраснел от макушки до кончиков пальцев. При этом в голове Пуделька не было ни одной подходящей мысли, чтобы поддержать приятную беседу. Ведь нельзя же сказать ей, что обычно он просто разговаривает с Андерсеном про жизнь, читает книжки из библиотеки, гуляет с Шапкой, когда у нее есть время, навещает маму… Это совершенно не подходящие дела для кого-то, кто пьет кофе с Лили Марлен. И вдруг его осенило!
– Я с одним моим другом собираюсь в экспедицию за Лу…
… И Барбoне понял, что только что он почти уже выдал ту страшную тайну, о которой должен был молчать даже под пытками врагов. Он с ужасом уставился на Лили Марлен. Она же, казалось, пропустила мимо ушей то, что он почти что сказал. Она рассеянно смотрела куда-то на улицу, через большое витринное окно, перед которым они сидели, и улыбалась – так красиво, так благожелательно, что Пудель сразу забыл все свои тревоги. Если бы можно было весь день просто так сидеть рядом с Лили, пить кофе и говорить. Барбoне все-таки постарался немедленно переменить тему.
– А вы, что вы делаете в нашем городе?
Лили Марлен посмотрела на Барбoне и вздохнула:
– Работа, работа…
– Вы – актриса? Вы на съемках тут у нас?
Она снова, улыбаясь, перевела взгляд на улицу:
– Ну да… Готовимся, пока что подбираем места…
Утреннее солнце совсем по-летнему заливало кондитерскую ярким теплым светом, Лили Марлен сидела перед Барбoне как актриса на сцене в лучах прожектора. Он понял, что не может определить ее возраст. Она легко могла быть его ровесницей, но, вместе с тем, ей также могло быть и сильно за сорок. Красивые женщины не имеют возраста. И у женщины нельзя спрашивать, сколько ей лет – Барбoне помнил уроки хорошего тона из детства, так его учила мама.
Она сделала последний глоток кофе и поставила пустую чашку на столик. В лучах яркого света что-то блеснуло на ее запястье, крошечный солнечный зайчик на секунду ослепил Пуделя.
– Ой… – вырвалось у Барбoне , он непроизвольно зажмурился.
Лили Марлен засмеялась своим глубоким теплым смехом.
– Простите, я ослепила вас. Это все мой браслет, мой талисман.
Она протянула руку, чтобы Пуделек смог рассмотреть поближе. На ее запястье был тонкий браслет светлого металла, в середине его мерцала, переливаясь оттенками серо-голубого и серебра, очень крупная жемчужина в изящной оправе.
– Когда я родилась, фея-крестная надела мне на руку этот браслет. Она сказала, что он будет расти вместе со мной и, пока я не сниму его, он будет меня хранить. Видите эту жемчужину? Это “Великая Малая Луна”, по легенде крестоносцы привезли ее в Европу из Иерусалима и почитали как большую, великую святыню. Не знаю так ли это. И почему малая? Наверно где-то есть и большая? Я никогда не снимала браслет, он рос вместе со мной. И хранил меня.
– Как интересно. А если его снять?
– Не стоит, – она вдруг стала серьезна и посмотрела на часы над дверью, – Боже мой, уже почти 10, мне нужно немедленно идти!
– Как? Уже? Почему?
– Нужно… – она улыбнулась, – Но я еще зайду к вам, чтобы выпить кофе.
– Когда?
– Вы не успеете соскучиться, славный Барбoне . До свидания, хорошего дня!
– До свидания…
Дзынь-дзынь – прозвенел колокольчик над дверью.
Вы не успеете соскучиться. Славный Барбoне . Пуделек убирал со столика и вполголоса пел что-то необычайно сложное и красивое, что само собой складывалось у него в сердце и перетекало через горло и рот в этот залитый солнцем мир. Может, быть уже завтра? Лили Марлен. Великая Малая Луна.