Просто… она могла обидеться. И этого было достаточно.

Решив, что Чикко ждать не имеет смысла: не вернется, пока не спустит последний медяк, да еще не получит от девочек бесплатного «угощения» благодаря своей магии, Торнан стянул сапоги, и рухнул на соседнее ложе. И сам не заметил, как заснул.

***

Завтрашний день оказался заполнен делами и заботами.

Встав утром, и позавтракав яичницей с лепешками, они, включая не выспавшегося фомора (припершегося уже возле полуночи), двинулись верхами в город, следом за воительницей, делать покупки и обновлять снаряжение.

Для начала они навестили местный храм Тиамат, где Марисса. кроме всего прочего, разменяла предпоследний вексель, великодушно пожертвовав десятую часть жрецам. Видимо, этим она их весьма обрадовала, ибо те досыта накормили посланцев далекого Кильдарга, и даже пригласили их остановиться на их подворье.

Затем все трое отправились на местную лошадиную ярмарку, где Марисса продала их коней, вместо со сбруей и, добавив золота, купила четырех лошадок ригийской породы, причем даже капитан согласился, что выбор она сделала неплохой.

Тут же были куплены седла и уздечки, и с полчаса троица гарцевала по загону, объезжая своих новых четвероногих друзей.

Торнану досталась молоденькая, но резвая кобылка, отзывавшаяся на кличку – Белка.

Чикко – широкозадый меринок, по имени Железяка. Марисса выбрала самую красивую – серую мышастую кобылу, тут же обозванную ей Когитой.

Затем они верхами двинули на рынок.

Марисса приобрела там себе новую одежду, и сразу две изящных рубах до колен синего шелка -тут шелка стоили втрое дешевле чем в Кильдарге - с многоцветной затейливой вышивкой – вместо превратившейся в тряпье ночнушки.

Чикко тоже потребовал свою долю, и ему был приобретен строгий черный кафтан из тонкого, добротного сукна с желтой опушкой, который впрочем фомор не стал надевать, а аккуратно свернул и сунул в седельную суму. Кроме того в оружейном ряду он купил ножны к трофейному клинку, и немедленно повесил его на пояс, спрятав кинжал за пазухой.

Торнан ограничился новыми штанами и подштаниками.

По дороге он не упускал случая внимательно изучить окружающее, не упуская ни одной мелочи.

Тут, на Востоке, за Хребтом, он был уже больше десятка лет назад, и теперь ясно видел, что край этот все же заметно отличается от привычного ему Запада, хотя люди тут и говорят почти на том же языке, да и молятся за небольшой разницей тем же богам. Взять хоть женскую одежду –чуть ли не треть горожанок носила штаны, так что на Мариссу никто не пялился.

Были тому причины –Рихей не просто разделял две части материка.

Он еще и становился непреодолимой преградой на пути приходивших нашествий. За летописное время Логрия пережила девять великих набегов кочевников. Но лишь два из них смогли перехлестнуть через эту преграду, поставленную самими богами. Первыми были фельты с их бронзовыми мечами и боевыми колесницами от которых до сего дня прошло примерно две с половиной тысячи лет. Вторыми –пайсенаки девять сотен лет назад. Но фельты двигались и сушей и морем, а в годы, когда Таббу- каган провел своих всадников через горы, солнце светило так жарко, что растаяли многие ледники, ныне напрочь загородившие пути.

Так что хочешь не хочешь, но были они уже можно сказать в другом мире, и это следовало учитывать.

После похода на рынок, они вернулись в «Кувшин», и отправились отдыхать.

Вернее –отправились он вдвоем с Чикко.

Госпожа младший посол храма решила прогуляться по городу в одиночестве. Надев только что купленное облачение, и повязавшись платком, каким горцы завязали ей глаза.

Это был последний подарок цвергов. Ей –единственной из троих повязали не простую полотняную тряпку, а изделие из шерсти синих каменных козлов: самую дорогую материю в Логрии.

Ибо животные эти обитали лишь на высокогорных лугах и вблизи ледников, не жили в неволе и не приручались, и к тому же были дьявольски осторожными, чтобы подпустить охотника на выстрел из лука. Лишь по весне, когда линяли, они терлись об острые ребра скал, оставляя на них немного шерсти. Вот из нее-то, собранной по щепотке, и ткали великолепное тонкое сукно –чудесного, серо-синего невыцветающего окраса, теплое, мягкое и почти вечное…

Платок этот стоил дороже всего, что было на Мариссе, исключая разве что, может быть ее скимитар.

Торнан недовольно проводил ее взглядом и пошел спать.

Вообще-то он предполагал обсудить с ней дальнейший маршрут, но раз та настаивала…

Торнан проснулся, и по тускло-рыжим лучам солнца и длинным теням понял, что день клониться к вечеру.

Мариссы не было. Однако Торнан решил, что за нее беспокоиться не стоит –на дворе еще день, да и не девочка. Но все же –нехорошо уходить, не предупредив, куда собираешься!

***

…Впервые за несколько месяцев Марисса надолго осталась одна. И почти свободной.