Шрифт:
— Идемте, уладим это в моем кабинете.
Сквозь стекла бокса Жоанна видит Эмиля, неподвижного, словно в шоке, безмолвного, со стиснутыми на коленях руками. Себастьян сидит рядом с ним. Он выглядит почти таким же потерянным, с той лишь разницей, что глаза его теперь выражают не ужас, а недоверие.
— Итак, вы говорили, что он лечился в центре клинических испытаний.
— Да.
— В Роанне.
— В Роанне.
Полицейский берет выползающую из ксерокса копию брачного свидетельства.
— И что он решил положить конец этим испытаниям.
Она снова кивает, пытаясь сглотнуть.
— Он еще лечится?
— Нет.
Полицейский черкает несколько слов в своем блокноте.
— Надо вам присматривать за ним на будущее.
— Да, я… я буду осторожнее.
— Возможно, лучше положить его в центр… Чтобы впредь избежать подобных неприятностей.
У Жоанны пересохло в горле, но она держится.
— Я присмотрю за ним.
Полицейский вертит в руках удостоверение личности Жоанны.
— У него нет других законных опекунов? Родственников?
Страх сжимает ей грудную клетку. Она с трудом выговаривает глухим голосом:
— Нет, с тех пор как мы поженились.
Полицейский кивает и откладывает удостоверение личности Жоанны на стол, причмокнув губами.
— Конечно. По логике вещей.
Она не может не задать вопрос, который жжет ей губы:
— Вы кому-нибудь звонили?
— Простите?
— Его родителям?
— Нет. Ваш звонок поступил, когда его только что привели в комиссариат.
Она силится скрыть охватившее ее облегчение. Вытирает влажные ладони о брюки и снова сглатывает.
— Я… я могу его забрать?
— Конечно.
Полицейский встает и собирает сделанные ксерокопии. Он протягивает Жоанне ее удостоверение личности и брачное свидетельство и провожает ее до двери бокса.
— Будьте внимательней впредь.
— Да. Я… Я очень сожалею об этом… об этой неприятности.
— Все в порядке, мадам.
Первое лицо, которое она видит, вернувшись в холл, — лицо Себастьяна. Бледное и странно опрокинутое.
— Он, кажется, пришел в себя.
Себастьян слегка отодвигается, и она видит Эмиля, сгорбленного, уткнувшегося лицом в ладони. Кажется, будто он рыдает.
Она положила руку ему на плечо, тихонько, чтобы не напугать его, и он поднял голову. Слез на щеках не было. Только смесь грусти и горечи. Он приоткрыл рот и произнес:
— Жоанна?
Она кивнула, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Пойдем домой.
Он последовал за ней прочь из холла под взглядами полицейских. Себастьян ждал их на залитой солнцем улице.
— Я не знаю, что произошло, — пробормотал Эмиль.
— Ничего страшного.
Теперь они идут втроем по залитым солнцем улочкам Перьяк-де-Мер. Все молчат. Себастьян идет впереди, руки в карманах, он не знает, надо ли остаться с ними или лучше уйти. Эмиль и Жоанна в нескольких шагах позади. На лице Жоанны написано облегчение, хотя она еще очень бледна. Эмиль то и дело с тревогой поглядывает на нее.
— Ты плакала, — говорит он.
— Нет.
— Да. Я тебя напугал… И ты плакала.
Это мучит его. Жоанна предпочитает сменить тему:
— Я все думаю, с тех пор как мы вышли из комиссариата… Если бы мы этого не сделали… Если бы не поженились…
Больше они ничего не говорят, ни он, ни она. Оба прекрасно знают, что бы произошло.
Себастьян останавливается на углу переулка. Он показывает на ресторан своего отца вдали.
— Я пойду… Оставлю вас…
Ему неловко, он переминается с ноги на ногу, поочередно глядя на них.
— Держите меня в курсе… Надеюсь, все будет хорошо, Эмиль…
Эмиль кивает.
— Спасибо, что помог Жоанне найти меня.
— Не за что.
Себастьян потирает шею и еще быстрее переступает с ноги на ногу, как будто хочет что-то добавить.
— Я…
Он медлит.
— Я не знал, что ты болен…
И договаривает очень быстро:
— Я не знал, что вы женаты.
У него печальный и разочарованный вид. Жоанна отвечает довольно холодно:
— Это не имело никакого значения, знал ты или нет.
Помолчав, она добавляет мягче: