– Но ты говорил, что у тебя есть любимая женщина! Рано или поздно мы разойдёмся, ты на ней женишься, она родит тебе ребёнка… Несправедливо, если родная кровь окажется на вторых ролях. Подумай, каково будет матери твоего сына или дочери?

– Аня, - Михаил жестом показал на кровать. – Присядь. Вижу, ты не успокоишься, пока не вывернешь меня наизнанку. Видишь ли…

Он потёр переносицу и поднял голову, встретив взгляд Анны.

– Видишь ли, я не смогу жениться на моей любимой женщине, и она никогда не родит мне ни сына, ни дочери.

– Почему? Это из-за нас, да? – ахнула Аня. – Она узнала, что ты женился на мне… и ушла? Господи… Дай мне её телефон, я позвоню ей и всё объясню!!!

– Не нужно никуда звонить, Аня. Это уже неактуально.

– Почему ты не хочешь повести к венцу любовь своей жизни?!

– Потому что я уже на ней женат, - ответил Дивин.

– Что?! Нет…, - она отшатнулась, слабо махнув рукой, будто бы отгоняя виденье. – Нет, ты…

– Да, Аня. Ты – моя любимая женщина! И наш Миша – мой единственный сын и наследник, других не будет.

– Потому что этот брак фиктивный? – пробормотала Анна и осеклась, испуганно глядя в почти чёрные глаза Михаила.

У неё с языка рвались совсем другие вопросы, но озвучила она почему-то именно тот, который поднимать даже не собиралась.

– Потому что после той аварии у меня не может быть детей, - бесстрастно ответил Дивин.

– К-какой аварии?

– Аня, - поморщился Михаил. – Всё в прошлом, я забыл. Более того, считаю, что тогда ты не могла поступить иначе. Просто не делай вид, что впервые об этом слышишь.

– Но я…

– Если ты так хочешь поковырять в ранах, мы поговорим, но не сегодня.

– А…

– И не завтра. В душ, Аня. Скоро тебе принесут на кормление сына.

Дивин вздохнул, одарил её нечитаемым взглядом и повернулся к выходу.

– Папа?! – ошарашено пробормотал Егор и с воодушевлением продолжил:

– Первая хорошая новость за прошедшие сутки – ты здесь! Мне не давали позвонить, представляешь? Как какого-то бомжа засунули в камеру… Как ты узнал? Впрочем, это подождёт. Идём отсюда скорее. Я же свободен, да?

Последнюю фразу он произнёс примерно через полминуты после предыдущей. Когда заметил, что родитель не двинулся с места, а дверь в камеру по-прежнему заперта.

– Сядь, сын, - ответил Андрей Горин, кивнув в сторону кровати.

– Спасибо, я постою. Насиделся уже, - огрызнулся тот, догадавшись, что просто не будет.

– Ну, как знаешь, - не стал настаивать старший. – Прежде чем ты отсюда выйдешь – если выйдешь, разумеется – нам надо кое-что обсудить.

«Агата! Конечно же, отец хочет гарантий, что мать не узнает про его измену… Или он до сих пор не подозревает, что я раскрыл их с Олёной постыдный секрет? Но тогда о чём он собирается поговорить?!» - про себя.

– Сначала ответь – как ты здесь очутился? – вслух.

– Здесь – это в твоей камере? Путём поочерёдного переставления нижних конечностей, - фыркнул Горин-старший. – Егор, кончай придуриваться! Разумеется, я за тобой присматривал. Не лично, а через верного человечка. Жалею, что только присматривал, понадеялся, что ты уже достаточно взрослый и не наделаешь новых глупостей. А надо было за помочи придержать! Идиот, что ты учудил, а? Чуть всё не испортил…

– Если присматривал, то как допустил, чтобы другой мужик женился на Анне?

– Баба с возу – кобыле легче, - снова фыркнул отец. – Ты разве ещё не понял, что твоя малахольная – лишнее звено? От неё так и так надо было избавляться, и отлично, что она больше не доставит нам проблем. Я навёл справки – Дивин тот ещё орешек, он своё не отдаст. А тебя ждёт Олёна.

– Папа, какая Олёна? Я Аню люблю! Потом, мама сказала, что Талова уехала в Европу.

– Как уехала, так и вернётся. Любит он… Был бы умный, мог и жену достойную получить, и нищенку свою сохранить, - хмыкнул Горин-старший. – Женился бы на Таловой, а Аньке своей купил квартиру, а ещё лучше – купил, а ей сказал, что квартирка съёмная, чтоб девка полностью от тебя зависела. И навещал бы два-три раза в неделю, как все нормальные мужики делают. Разве я был бы против? Но ты собрался снова на ней жениться! Слава богу, она вовремя сделала ноги, и мне не пришлось прибегать к радикальным мерам!

– Аня не подходящая, а Талова в самый раз? – взвился Егор. – Интересно, а мать в курсе, что Агата мне не дочь, а сестра? Ты вообще, как планировал – подсунуть мне в жёны свою подстилку и втихаря продолжать её жарить? Расписание установить: по чётным ты ей свёкор, а мне отец, по нечётным – любовник и снохач?

– Заткнись и слушай! – рявкнул Андрей Горин. – Узнал, значит… Что ж, это даже лучше – можно говорить прямо. Ты женишься на Олёне, и это не обсуждается. Агашу запишешь на себя, и относиться к девочке будешь, как к дочери. И учти – бунта я не потерплю! Матери не вздумай ничего рассказывать, она мозгами не блещет и за языком совсем не следит. А у нас с Макаром совместные планы и такие деньги вложены, что я любого закопаю, кто только попытается помешать или начнёт ставить палки в колёса. Любого, Гошка, слышишь? Скандала не допущу. Олёна у Талова единственный ребёнок, и дура, как все бабы. Поэтому Макар давно объявил, что всё достанется не ей, а внуку, сечёшь?