— О чем ты думаешь? — спрашиваю я, но, кажется, уже знаю, что он собирается сказать.

— Виктор.

Стону, когда он произносит имя, которого я боялся.

— Мне нужно выбраться, чувак. Я, блядь, больше не могу этого делать.

— Знаю. Так и будет. Мне просто нужно еще немного времени.

Я снова стону в трубку, перекатываюсь на спину и закрываю глаза рукой.

— Я позвоню тебе, когда узнаю больше. Просто доверься мне, хорошо?

— Да, хорошо. Я просто…

— Я вытащу тебя.

Я вешаю трубку, не чувствуя такой уверенности в том, что он справится с этим, как мне, вероятно, следовало бы. Я хочу верить, что Рид сможет помочь мне выбраться, но боюсь, что это займет слишком много времени. Мне нужно сосредоточиться на занятиях и футболе, если это будет моей жизнью, или я мог бы просто уйти и стать старшим членом «Ястребов».

Может быть, это всегда было моей судьбой, а жизнь в колледже была просто несбыточной мечтой. То, что я почти получил, но не совсем. Так же, как и с Летти. Я попробовал ее на вкус, прежде чем моя поганая жизнь встала на пути и все рухнуло.

Нуждаясь в том, чтобы выбраться из дома, подальше от этого места, я принимаю душ, одеваюсь и прыгаю в свою машину.

Не знаю, куда направляюсь, но, когда проезжаю мимо указателя в Роузвуд, не могу сказать, что удивлен. После переезда сюда, чтобы дать Кайлу новый старт после того, как вышел из колонии, это место стало для меня чем-то вроде убежища. Подальше от дерьмовой жизни, которую меня заставляли вести в Харроу-Крик, и подальше от «Ястребов».

Здесь никто не знает, кто я такой. Они понятия не имеют о том, что я сделал, о людях, которым причинил боль, о жизнях, которые разрушил. Для них я просто молодой мужчина, присматривающий за своим младшим братом, дающий ему второй шанс, которого он заслуживал после того, как связался с дьявольским отродьем Виктора Харриса.

Я думаю о Грее и о том, что могло с ним случиться после того, как тот попытался забрать Харли у моего брата, чтобы преподать ему урок за то, что он его обманул. Виктора, похоже, не волнует, что его младший сын пропал без вести. У меня даже не было шанса увидеть своего ребенка на экране, но я уже знаю, что отдал бы за него свою жизнь в мгновение ока. Не могу понять, как можно так легко отвернуться от своей собственной плоти и крови.

Чем больше думаю об этом, тем больше прихожу к выводу, что в этой истории должно быть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Вздыхаю, подъезжая к стоянке у пляжа, и глушу двигатель. Я откидываюсь на спинку сиденья, наблюдая, как волны разбиваются о берег, и за семьями, которые наслаждаются поздним летним солнцем.

Какой была бы сейчас жизнь, если бы у Летти действительно был наш ребенок? Нашли бы мы способ стать семьей? Могли ли и мы быть там, внизу, учить нашего маленького мальчика строить замки из песка и окунать пальчики его ног в теплый океан?

Достав из кармана телефон, я ищу ее номер и нажимаю «Позвонить». Не знаю, чего я ожидал после того, что произошло вчера, но не могу избавиться от разочарования, когда звонок, наконец, переходит на голосовую почту.

В ту секунду, когда опускаю телефон, разочарование сменяется гневом. Образ ее с Даннами возвращается в полную силу и заставляет мои кулаки сжиматься при воспоминании о том, как костяшки моих пальцев соприкасаются с лицом Луки.

Этот удар был очень долгожданным, но, черт возьми, его было недостаточно.

Я сижу и смотрю на океан, когда солнце опускается за горизонт.

ЛЕТТИ

Подъезжаю к дому мамы и нахожу лишь машину Харли, стоящую на подъездной дорожке. Заглушив двигатель, откидываю голову назад и смотрю на дом. Сейчас это похоже на безопасное убежище. Подальше от него и ото всех, кто знает, что произошло прошлым вечером.

С ужасом жду завтрашнего дня, чтобы войти в класс, зная, что большинство студентов будут знать, как сильно я облажалась.

— Черт, — кричу я в тишине салона своей машины, желая повернуть время вспять и по-другому отнестись к откровениям той суки.

С сожалениями, давящими на плечи, я выхожу из машины и направляюсь к дому. И сразу же нахожу Харли на кухне, готовящей себе что-то поесть.

— Привет, сестренка. Как дела? — Я бросаю на нее один взгляд и разражаюсь слезами, не в силах сдержать их.

— Вот дерьмо. Черт. — Она подбегает и заключает меня в объятия.

Моей младшей сестре сейчас почти восемнадцать, мы абсолютно одинакового роста и телосложения. Ушла надоедливая маленькая девочка, которая ходила за мной по пятам, как тень, и на ее месте появилась красивая молодая женщина.

У меня урчит в животе, когда она обнимает меня, заставляя нас обеих смеяться.

— Я собиралась сделать сэндвич, — говорит она. — Но у меня есть идея получше. Пошли.

Она берет меня за руку и ведет обратно к входной двери.