Шрифт:
Быть может, он и сейчас следит за мной?
Я начала оборачиваться, всматриваться в снежную взвесь, но кроме нас на трассе никого не было. И вдруг страшно стало… Старик тоже засуетился, особенно после моих слов про замужество. Все чаще встречала его взгляд в зеркале заднего вида. И там читалось далеко не сочувствие.
– Арина, мы всё решим…
Отец что-то ещё пытался сказать, но связь оборвалась, и дозвониться во второй раз я не смогла.
– Мне нужно выйти, – прохрипела таксисту, указывая на пустую парковку возле торгового центра. – Я не могу дышать!
– Горе луковое, а не девка. Ты что ж такая бедовая-то? – вздохнул старик, но притормозил. Выскочила на мороз и стала глотать ледяной воздух, как спасительную пилюлю. А когда смогла остановить истерику, услышала шорох колёс.
– Да вы издеваетесь! – взревела я, зачем-то пытаясь догнать уезжающее такси. Но старик оказался вежлив, поэтому просто поморгал мне аварийками и скрылся за поворотом.
И вот теперь стало жутко. У меня не было будущего. Оно оборвалось, оставляя позади роскошь шелков, а впереди – тьма. Но ведь отец обещал? Он вернется, и все будет по-прежнему!
Шла по заснеженному проспекту, ловила языком снежинки. Одна… Без смысла, цели и надежды на завтрашний день. Мне было страшно думать о безликом стерильном отеле, было гадко от самой себя, от безысходности, о тупике, в котором оказалась. Жалела себя, поглаживала по плечам, пытаясь успокоить. Что-то внутри бесновалось, забирало спокойствие, уверенность.
А когда упёрлась в смутно знакомое здание, в голову пришла мысль. И вдруг тепло стало, спокойно… И почему я раньше о нём не подумала? Достала телефон и буквально на последних процентах аккумулятора сделала звонок.
– Рустам, привет! Прости, что так поздно, – стыд буквально сжирал меня! В столь безвыходной ситуации я ещё ни разу не оказывалась. Думала, что труднее всего будет выживать, работать, привыкать считать деньги. Но оказалось… Оказалось, что труднее всего просить помощи у людей, что когда-то были статусом ниже тебя.
– Арина? Я переживал за тебя! Ты не ходишь в универ, что случилось?
– Мне некуда идти, Русик, некуда…
– Ты где?
– У твоего дома, – обессилев, я припала спиной к скрипучим качелям и закрыла глаза. Выдыхала горячий пар, ощущала, как на лицо ложатся крупные хлопья снега. Двор был пуст, лишь эхо моих всхлипов отскакивало от бетонных стен и кружилось, радуясь моей беде.
– Я сейчас…
Он отключился, а через несколько минут подъездная дверь открылась. Мой друг, с которым мы болтали на парах, а после ходили в кино и театр, был всегда ко мне добр. У него нет причин для зависти, нет повода для подлости. Хотя у Светки их тоже не было. Так я считала до сегодняшнего дня.
Ведомая внезапным порывом, рванула в его объятия и в очередной раз расплакалась. Он что-то шептал, гладил по волосам, поправлял шарф и помогал подниматься по лестнице. А когда мы вошли в квартиру, он помог снять одежду, усадил на стул и до утра поил горячим чаем, слушая то, что должны были услышать родные и близкие мне люди. Но их не оказалось рядом…
И я снова легла в новую постель в новом доме, с полным ощущением опустошения.
Мне снились страшные сны. Картинки пламени в большом камине, его рука, свисающая с бархатного подлокотника, перстень с черным камнем и ровный голос, схожий своими переливами на звуки рояля. Их нельзя забыть.
Глава 12
Температура стала спадать, мысли уже не путались, в пот не бросало. Грипп, с которым я слегла в ту же ночь, когда оказалась у Рустама, стал отступать. Боль в мышцах прошла, и я вновь смогла думать. Правда, смысла в этом было мало.
Телефон отца молчал, отфутболивая холодом автоответчика, зато Ястреб писал, как по расписанию. Утром, днём и вечером. Да так точно, будто будильник заводил.
Говорят, если человеку каждый день повторять, что он собака, то рано или поздно он начнёт выть. Выла я уже давно, правда, по ночам, но зато в нужный час брала телефон в руки и ждала.
В сообщениях не было угроз, не было агрессии, не было того, что заставит ненавидеть его ещё больше! Они стали привычной рутиной.
Понимала, что дрессирует. Но самое гадкое было в том, что его сообщения – единственное, что осталось от внешнего мира.
Бродила по небольшой, но чистой и довольно стильной квартире Рустама. С утра уже прибралась, приготовила обед, наивно полагая, что суп сможет исправить мое ненужное в его жизни присутствие.
Рустам жил один, я машинально обратила внимание на квитки за коммуналку, обнаружив в графе собственника его фамилию.
Странно, я всегда думала, что он приезжий. На первом курсе мы даже отмечали его день рождения в университетской общаге, а на втором он стал работать и снял эту квартиру. Выходит, не снял?