Шрифт:
Захожу последней. Встаю в дверях.
Вижу затылки сидящих ко мне спиной на широком кожаном диване, Монстров и ту взрослую женщину в шляпе… Тут есть ещё несколько человек, поэтому в кабинете становится тесно…
Нотариус проходит вперёд и садится за большой письменный стол, достаёт из своего портфеля папку с документами и начинает зачитывать предисловие. Я не особенно вслушиваюсь.
Если честно, мне вообще кажется, что наследство даже поездку не окупит. Наверное, мне оставили какую-нибудь вазу, или картину на память… Ведь кто я для этого человека? Никто! Знать его не знаю и никогда в жизни не видела!
— По воле покойного, — бубнит тем временем Николай Викторович, — Его сыновья, Дмитрий и Тимур Черновские, получают по двадцать пять процентов акций и активов компании «СтройИнвест» и право собственности на половину загородного дома и прилежащие к нему территории в равных долях, — нотариус делает паузу, а среди собравшихся разносится тихий взволнованный шёпот. До моего слуха доносятся фразы: «Как? Только половину? Как странно!».
Нотариус выжидает, пока гомон стихнет. Замечаю, как оба Монстра выпрямляются и удивлённо переглядываются. Что за народ такой, эти богачи? Сколько не дай, им всё мало!
— А право собственности на вторую половину загородного дома и прилежащих к нему территорий, — продолжает Николай Викторович, — И пятьдесят процентов акций и активов компании «СтройИнвест» отходят… Анне Лапушкиной, — нотариус снова делает паузу, а у меня начинает звенеть в ушах. Что?! Как это… Я не ослышалась?! Анна Лапушкина… это же я!!
Чувствую странную слабость в коленях и хватаюсь за дверной косяк, чтобы не упасть.
— Прошу наследников поставить свои подписи, Анна, вы первая, — голос Николая Викторовича доносится до меня будто из-под толщи воды.
Все присутствующие оборачиваются на меня и жадно вглядываются в моё лицо. Чувствую, как начинает кружиться голова. Губы будто немеют, а конечности становятся деревянными…
С ужасом смотрю в полные негодования и скрытого подозрения лица…
Среди них есть двое, которые, смотрят особенно люто… Кажется, они готовы растерзать меня прямо тут! Не выходя из кабинета!
Взгляд Монстров не сулит мне ничего хорошего…
Эти хищники встают со своих мест и начинают медленно, но уверенно двигаться по направлению ко мне…
— НО! — продолжает нотариус, и братья замирают… — Есть одно обязательное и неоспоримое условие для полного перехода наследства его новым обладателям… В течении шести месяцев все наследники должны проживать в этом доме. Дмитрий и Тимур Черновские обязаны ввести в курс дела Анну Лапушкину в унаследованной ими троими компании «СтройИнвест». В случае невыполнения этих условий всё имущество и активы в полном объёме отходят Благотворительному фонду.
Уши закладывает, в глазах темнеет и я просто теряю связь с реальностью…
Жить с Монстрами в одном доме?! Такого даже врагу не пожелаешь!!
Глава 2
Дмитрий
Глаза красной пеленой застилает ярость. Какого хера только что произошло?! Кто эта Анна Лапушкина к чёрту такая?! Как она связана с моим отцом, что он оставил ей половину всего своего состояния?!
В кабинете повисает зловещая тишина. Поворачиваюсь к матери, она тоже выглядит ошеломлённой.
— Козёл… — тихо шепчет она. — Твой отец козёл!
— Кто она? — напряжённо переспрашиваю, из последних сил сдерживая рвущийся наружу гнев.
— Видимо, одна из его молоденьких шлюх, — поджимая губы, отвечает она. — Расчётливая тварь, что вскружила ему голову…
Внутри всё начинает вибрировать. Мало того, что отец при жизни унижал и изменял матери, так он ещё и после смерти нашёл возможность её унизить! Сука!
Тим встаёт со своего места, и я тоже поднимаюсь на ноги.
Оборачиваюсь и… Среди расступившейся толпы родственников, замечаю стоящую возле двери девчонку. Теряю дар речи.
Та самая норовистая официантка, с которой только что развлекался мой безбашенный брат! Она и есть та самая Анна Лапушкина, которой досталась половина состояния нашей семьи?!
На груди у неё алеет пятно. Как неаккуратно! Девчонка бледнеет, потом краснеет, а потом… смотрит на нотариуса. Ещё минута, и она подпишет это чёртово завещание!
Мы с Тимом начинаем двигаться в её сторону. Кулаки непроизвольно сжимаются.
— Вон! — мой голос опасно звенит в тишине. — Все вон!
Собравшиеся взволнованно переглядываются. Николай Викторович что-то бубнит, но я настаиваю: