Шрифт:
Беру её за руку и заглядываю глаза.
— Всё хорошо?
Лапуля медленно кивает в ответ.
— Что ты хочешь, детка? — негромко спрашивает Дима.
Аня закусывает губы, а потом переводит на нас взволнованный взгляд.
— Я… хочу танцевать! — тихо шепчет, улыбаясь уголками губ.
Мы с Димой стараемся не показать своего удивления и согласно киваем.
Что ж. Танцевать, значит, танцевать! Уж это мы точно можем ей устроить!
Глава 68
Дима
Сижу на диване, глядя, как Лапуля с Тимом двигаются в такт громкой клубной музыки. Басы пробираются под кожу, а я всё сижу в стороне. Настроение ни к чёрту, я никак не могу отвлечься от проблем. То о матери думаю, то об Ане…
Тим довольно легко смог принять ситуацию. Они с матерью друг друга не особенно любили, и после того, как она стреляла в нас в припадке ярости, он постоянно отказывается даже говорить о ней.
Та ночь навсегда останется в моей памяти. Чуткая, дикая, полная невыносимых открытий.
Посреди ночи раздался звонок от Лапули, и я услышал в трубке нечто странное. Голос матери, её крики… Ещё там был наш водитель. Они обсуждали место, куда им надо ехать.
Я быстро разбудил Тима и побежал в комнату Ани. Её там не было, и я сразу заподозрил неладное. Мы гнали как ненормальные, и, к счастью, успели вовремя.
Мама была похожа на помешанную. Когда мы с Тимом принялись искать Лапулю, сказав, что вызвали полицию, мама окончательно взбесилась. Целилась в Тимура, но я пошёл ей навстречу, и в итоге… пуля задела меня.
Так странно, что несмотря на весь этот ужас, я не могу отделаться от неприятного ощущения, будто предаю собственную мать. Понимаю, что то, что она сделала — чудовищно. Я её не оправдываю, даже наоборот… Но, как бы там ни было, она всё равно остаётся моей матерью. Я знаю, что в глубине души Тим тоже переживает. Просто его обычной реакцией на сложные обстоятельства является отрицание. Так было, когда умер отец. Так случилось и сейчас, когда выяснилось, что наша мать — сумасшедшая отравительница.
— Ох, у меня ноги отваливаются! — Лапуля садится за стол, откидываясь на спинку кресла.
Аня кажется искренне радостной, и милая улыбка на её симпатичном лице — единственное, что отвлекает меня от печальных мыслей.
— Налить тебе минералки? — предлагаю.
— Давай! — соглашается она.
Сегодня мы не пьём алкоголь. Во-первых, потому что Аня всё ещё принимает какие-то таблетки, которые не сочетаются с градусом, а во-вторых, потому что просто не хочется пьянеть. Сегодня мы с Тимом хотим быть трезвыми… чтобы запомнить всё, что будет происходить между нами с Лапулей.
На ней красивое блестящее платье, которое обтягивает аппетитные изгибы тела. Скольжу взглядом по мягкой груди и узкой талии, и чувствую, как в паху всё наливается жаром. Блядь… ну что я за животное такое? Понимаю, ведь, что приставать к ней сейчас, когда малышка ещё не до конца отошла от случившегося — последнее дело. Но… взять себя в руки и не думать о пошлом никак не получается. Лапуля для меня как афродизиак — одного её присутствия достаточно, чтобы разжечь внутри адово пекло!
Я пожираю её взглядом, когда начинает звучать медленная музыка.
— Идём, потанцуем? — она касается моего плеча своей маленькой ладошкой и слегка царапает его ноготками прямо через рубашку.
— Уверена? — прищуриваюсь, поднимая брови.
Последние дни я пытался держаться от неё на почтительно расстоянии. Но совсем не потому, что не хотел близости. Как раз наоборот. Я так дико хотел её, что не был уверен в надёжности своего самообладания. Боялся не сдержаться, поэтому не трогал.
— Уверена, — она кивает и смотрит на меня так дико, что если бы я лично не наливал ей минералку, подумал бы, что малышка пьяна.
— Ладно, — усмехаюсь.
Встаю со своего места и беру её за руку. Вывожу на танцпол и притягиваю к себе. Кладу руки на талию и смотрю прямо в её ясные и такие манящие глаза. В этот момент появляется отлучившийся на время Тимур, и Аня ловит его за руку, кладя её себе на талию, чуть повыше моей.
Тима два раза приглашать не нужно. Он пристраивается сзади и обнимает Лапулю со спины.
Мы движемся в этом порочном танце, совершенно не обращая внимания на то, что все окружающие пялятся на нас.