— Да, думаю ты прав, надеюсь этот момент он усвоил… Сказал он, не зная, что у меня с детства плохо с успеваемостью.

На утро я опрокинул котел с едой, недовольство выражали все, даже те, кто ранее просто смотрел и делал ставки. На меня побежало семеро и в тот момент один из них поскользнулся на каше и сломал себе руку на сгибе. Меня осенило! Наконец-то до меня дошло, что удовольствие можно получить, когда страдают те, кого ты ненавидишь.

— Ты скоро доиграешься, и я реально убью тебя! Предупреждаю в последний раз, веди себя смирно! Сказал он и плюнул в сторону побитого тела. Почему я лежал? — Шестерых не осилить…

Глава 3

Я посещал не самую престижную школу, где царило насилие и унижение. В туалетах встречались страшные сцены, жестокость которых впечатлит даже людей, осужденных за людоедство. Ранцы учеников ломились от легких наркотиков, а еда в столовой не оставляла шансов дожить до выпускного.

Ну и конечно, самое веселое — это учителя…

Таким педагогам под силу воспитать лишь тех парней, что на работе перед магазином в костюме фрукта будут танцевать с табличкой «низкие цены» в руках, а девчата по призванию станут держать те врата, откуда выходят люди, нараспашку, перед лицом нелегальных мигрантов.

Злобные и постаревшие, забывшие зачем вообще пошли в эту профессию, они вымещали злобу на детях, что, кстати, справедливо. Дети мы были такие, что даже дихлофос не помогал. Когда спина вздрагивала при очередном ударе учительской указки, классный руководитель приговаривала: «Учись на своих ошибках», но, как показал опыт, что не слаще чеснока — я необучаем, но несмотря на это, все же выбился в люди и разгружал машины.

Каждый раз, когда мой главный истязатель наносил удар, он преподносил его как ценный урок смирению. Сегодня утром, перед самым рассветом я подождал пока девчата выжмут из них все соки и показал, как именно я усвоил материал.

* * *

— Ты что удумал, парень? Спросил старик, когда я встал и тихим шагом побрел к спящим красавцам.

— Сатисфакция. У него чуть пена не пошла от етого словечка.

Подкравшись к расслабленным после сексуального марафона парням, я вдарил камнем прямо по носовой перегородке старому другу, в одну секунду идиотское выражение лица сменилось на шокированное. Не стал ждать реакции и просто ударил еще раз, сильнее. Лицо в миг стало как пережеванный творог. Пока он только набирал в легкие воздух чтоб закричать, я нанес увечье по колену его товарища, хрустит как корочка хлеба, хорошо, что они спали валетом.

Троица друзей вскочила и правильно оценив ситуацию, рванули ко мне всем скопом. Один правда сразу рухнул на задницу, схватившись за ногу, что согнулась не в ту сторону. А в того, кто оставался целее остальных, я метнул булыжник и, о чудо! Выбил нижнюю челюсть.

После началась отчаянная схватка, мы сцепились как семиклассники, затаившие обиду на весь мир, валялись в пыли, кусались, царапались, дергали за волосы, плевались, а когда до нас дошло что мы мужчины в полном рассвете сил, начали вредить друг другу больше, чем курение.

— Давай дружище, держись там. Старик дурак… надеюсь тебя не слышали, а то проблем не оберешься.

Мне было приятно, что впервые в жизни мне выразили сопереживание. Воодушевлённый, я забыл про этику и стал сыпать песок в глаза, после пытаясь выдавить их большим пальцем, одного укусил за веко и содрал полоску кожи, вот теперь поспи с открытым глазом… Главарю скрутил семь раз по часовой стрелке причинное место, теперь он не скоро навестит женщин.

Победа была близка, но там, где пару минут назад было трое, стало девять. Они с подкреплением забили бы меня до смерти, если бы не увесистые шаги надзирателя.

— Черт! Нам конец! Один из них стал причитать…

Когда кабан осмотрел наши намарафеченные лица, он произнес лишь пару фраз, и то не нам, а своим подручным

— Передай на места, что пара человек берут выходной, и в этот раз после варки не тушите печь сразу. После его слов, толи от страха, толи от предвкушения, коленки моих оппонентов затряслись.

Признаться, этот свинья-переросток имел бОльший талант доходчивее навязывать волю тем, кто у него в распоряжении. Два свина поменьше в порядке пока еще живой очереди, выводили нас из клетки, роняли на живот и утрамбовывали лица в землю, коленями фиксируя тело так, словно на лопатки положили штангу, а он в назидание остальным подносил раскалённую железяку к спине и рисовал красивые узоры. Хмм, мне думалось, что я один в детстве увлекался выжиганием по дереву…

Первым пострадал парень с выбитой челюстью, его крики невнятны и походили на рёв быка, и от того казались еще страшнее, вопил так, что слюни с подступившей желчью фонтанировали на десять метров вперед.

Удивительное создание — человек.

Глазам противно. Тебе страшно настолько, что каждая секунда несет в себе еще одну психологическую травму до конца жизни. Ты уже никогда не сможешь спать как раньше. Мозг требует пощады и велит отвернуть голову или хотя бы закрыть глаза, но ты не можешь и даже не пытаешься. Что-то очень древнее взывает к тебе. Возраст этого древнего равен дате появления человечества. Ты начинаешь осознавать, почему племенам в раннем средневековье так нравились жертвоприношения, войны, и пытки ради пыток. Ты начинаешь понимать детей, что в деревнях подглядывают в щелочку на деревянном заборе старой скотобойни. Ты лучше понимаешь себя — с какой целью в детстве дергал кота за хвост, зачем сотнями давил насекомых, даже в то время, когда осознавал, что отнимаешь жизнь, зачем отрывал лапки кузнечикам… Мы знаем… ты ощущал себя живее. Ты чувствовал, что хоть что-то решаешь в этой жизни. Ты гребанный вершитель судеб! Твои инстинкты вопят! Они требуют — Больше! Крупнее!