Шрифт:
Пока я пререкалась со свекровью, тётя Зоя вызвала участкового. И встречала его на пороге.
А у меня звякнуло, пришедшее видеосообщение в телефоне. Машинально открыла, опуская глаза, и застыла, не чувствуя холода и сквозняка из распахнутой двери. – Я подал на развод, София. Прощай! У меня теперь новая счастливая и богатая жизнь, в новой стране и с новой женой! Любимой. И у меня будет новый ребёнок. Ты должна порадоваться за меня, – улыбнулся, очаровательно сверкнув ямочками на щеках, мой муж и в объективе камеры показалась чернявая голова Тамары, его коллеги. Его помощницы по работе.
Камера бесстыдно и равнодушно фиксирует, как мой муж нежно целует свою любовницу. А она улыбается мне глазами победительницы прямо в объектив.
Потом в кадре появляется вновь лицо Никиты. Он нахмурился и продолжил:
– И, София, освободи квартиру тёть Зои! Мне нужны деньги от аренды!
Ещё не затихли последние слова моего мужа, разрывающие мне сердце, когда прозвучало громким баритоном над моей головой, разбивая надежды:
– Предъявите документы.
Вторая глава
По документам мы с дочерью не имели никакого отношения к квартире и даже договора на аренду с тётей Зоей мы не оформляли.
Зачем? Родные же люди!
Пока участковый разглядывал мой паспорт, я обратилась к свекрови:
– Но куда я пойду с ребёнком на ночь глядя? Дайте хоть сутки собраться нормально! Это же ваша внучка!
На что Майя Сергеевна, женщина, ещё недавно растекавшаяся передо мной сладким елеем, всегда заискивающе улыбавшаяся мне и приговаривающая, как повезло её мальчику, вдруг оскалилась и, если бы не участковый, наверное, кинулась на меня. Её лицо передёрнулось от нескрываемого пренебрежения.
– Не моя она! Нагуляла ты её. А моему мальчику приписала! – зло огрызнулась она.
Что за ерунда? Анюта очень похожа на моего отца. Чертами лица и даже характером. Ну, и, конечно, рыжими кудряшками. Но глаза у неё однозначно Никиты. Майя Сергеевна сама это громогласно утверждала. Совсем недавно.
Откуда столько ярости и агрессии? За что? К чему эта демонстрация превосходства? Глупо и мелко. Малодушно.
Я совершенно растерялась и не знала, как реагировать на такое преображение. Словно из кривого зеркала на меня выскочили вместо родственниц две фурии.
Свекровь не удержалась и рванула на себя закрытую дверь в комнату.
Анютка сидела на кровати и сосредоточенно укладывала свою куклу в игрушечную постель. Она пыталась укрыть её, но у неё не получалось. Аня никак не могла сообразить и так повернуть одеяльце, чтобы получилось и куклу укрыть и красиво оставить один угол.
Увидев бабушку, Анечка улыбнулась и потянула к ней свои ручки.
Свекровь же, не обращая внимания на ребёнка, кинулась к шкафу собирать Анькины игрушки в мешок.
Чёрный, огромный и непроницаемый. Для трупов, как зовут его в народе.
Анюта накуксилась, запыхтела обиженно и нижняя её губа выползла вперёд, дрожа. Крупные слёзы набухали в растерянных глазах. Моя крошечная принцесса заплакала, видя такое. Анечка очень любит порядок. Свой. И если что не так, как она определила, то это целая трагедия! Всё должно быть на местах! Особенно перед сном.
– Успокой ребёнка! Что ты за мать, что не знаешь, как отвлечь свою дочь? – завопила Зоя Сергеевна рядом с участковым, оглушив его своим визгом.
Дочь всхлипнула уже всерьёз, напугавшись криков, заплакала в голос, заглушая все остальные звуки.
Я подхватила Анюту на руки и, прижав к себе содрогающееся от рыданий худенькое тельце, вернулась за своим паспортом к представителю власти.
В груди у меня жгло невыносимо и хотелось, рядом с дочерью завыть и заплакать раненой волчицей.
Участковый, качая головой, с осуждением глядя на творившееся безобразие, предложил, обращаясь к тёте Зое:
– Гражданка, под мою ответственность. Не нагнетайте. Софья Андреевна освободит помещение в течение суток. Давайте не будем устраивать трагедии!
– Я имею право требовать немедленно очистить территорию! – взвилась тёть Зоя, будто ей любимую мозоль отдавили.
– А я имею права потребовать от вас оплаченные счета за жилплощадь. Вы платили за квартиру? Можете доказать? Или вы сдавали жильё незаконно и не платили налоги? Давайте опросим соседей, свидетелей? – усмехнулся полицейский.
Он сделал шаг в сторону входной двери, но Зоя Сергеевна ловко захлопнула её и, поджав губы, прошипела:
– Хорошо, давайте не будем расстраивать ребёнка! Не зверь же я, не понимаю, что ли! Но, чтобы к обеду завтрашнего дня духа твоего тут не было! – ткнула она в меня скрюченным пальцем с неуместным ярким маникюром.