Я чувствую, как Бьянка испуганно отодвигается.

Я не пугаюсь.

А чертовски злюсь.

— Эй, придурок, стой, где стоишь, — огрызаюсь я.

Короткостриженый делает шаг вперед.

— Ты, заткнись и давай сюда свои деньги!

— Тогда ТЫ скажи своему другу, чтобы… Эй!

Второй придурок бросается к нам и пытается схватить Бьянку.

Я уже собираюсь ударить его, когда слышу отчетливый щелчок взводимого курка.

Обернувшись, я вижу, что рука короткостриженого дрожит.

Он в ужасе.

Обычно это было бы очком в мою пользу…

Но напуганные люди делают глупости.

Напуганные наркоманы делают непредсказуемые, глупые вещи.

— Я дам тебе деньги, — говорю я, — но скажи своему другу, чтобы он оставил ее в покое, иначе я убью его на хрен.

— Пьетро, оставь ее в покое, — шипит он.

Маленький жирный Пьетро только гогочет. Я чувствую отсюда запах его вонючего тела.

— Слушай, — говорю я, медленно залезая в карман, — я отдам тебе деньги… Я достаю их…

Я достаю пачку, обмотанную резинкой, и держу ее на уровне пояса, чтобы он мог ее видеть.

Пачка толщиной в пару дюймов — около пяти сотен купюр по сто евро.

Глаза короткостриженого загораются, как будто он только что увидел лицо Бога.

Это куча кристаллического метамфетамина, или героина с черной смолой, или что он там еще принимает.

Но второй идиот пользуется случаем, чтобы схватить Бьянку за запястье и оттащить ее от меня.

Она кричит.

Ладно, к черту это дерьмо.

— Вот, кидаю тебе, — говорю я и подбрасываю пачку в воздух.

Я специально целюсь куда-то над головой — со стороны его пистолета.

Будучи идиотом, он поступает так, как я и ожидаю.

Он пытается поймать ее обеими руками.

Что означает, что пистолет направлен вверх.

Я нападаю быстро, как кобра — подпрыгиваю, хватаю пистолет и выворачиваю его в сторону так, что спусковая скоба ломает ему палец.

— ААААА! — кричит он.

Затем я изо всех сил впечатываю его головой в кирпичную стену.

Раздается неприятный треск, и короткостриженый валится на землю.

Я выдергиваю пистолет из его ослабевшей руки и оборачиваюсь.

Второй стоит за спиной Бьянки, обхватывая ее шею своей грязной рукой.

Глаза у обоих огромные, как блюдца, когда они видят, что я поворачиваюсь.

Внутри меня закипает ярость.

Но я ни за что на свете не собираюсь стрелять из пистолета.

Первое: это кусок дерьма.

Вчера вечером я застрелил Серджио с еще большего расстояния, чем сейчас находился от меня этот ушлепок, но это было из моего пистолета.

А из этой штуковины я могу попасть в Бьянку, если выстрелю.

Черт, да он вообще может не выстрелить.

Или может взорваться у меня в руке.

Второе: если я выстрелю, это может привести к появлению копов, если таковые есть поблизости.

Поэтому я не собираюсь стрелять из пистолета.

Вместо этого я щелкаю спусковым крючком, одним движением руки откидывая барабан.

И высыпаю пули на землю.

Латунные гильзы звенят, падая к моим ногам.

Придурок ухмыляется.

Должно быть, он думает, что ему ничего не угрожает.

Что я какой-нибудь миролюбивый болван, который не причинит ему вреда.

Он ошибается.

Очень, очень ошибается.

Я возвращаю барабан обратно в пистолет и держу его за ствол…

Я превращаю его в дубинку.

Тяжелую, металлическую дубинку.

И бросаюсь на него.

Он слишком поздно понимает, как сильно облажался…

И как плохо ему будет дальше.

Глава 44

Бьянка

Я в панике.

Парень с сальными волосами только что схватил меня и оттаскивает от Адриано.

Я вскрикиваю, а потом чуть не задыхаюсь от зловония, исходящего от него, когда он обхватывает меня грязной рукой за шею.

Я ожидала, что сегодня буду в опасности.

Но думала, что в меня будут стрелять мафиози.

А не того, что на меня нападут наркоманы в подворотне.

Я пытаюсь вырваться, но он оказывается на удивление сильным. Его рука смыкается на моей шее, как тиски.