В беседке разговаривали только двое. Два молодых женских голоса. Говорят, говорят, и вдруг, я слышу, что разговор зашел в какую-то странную степь:

– Я скучала.

– И я скучала.

– Я больше так не могу.

– Потерпи ещё немного, моя мать скоро уедет в столицу к госпоже Му Янь и мы сможем больше времени проводить вместе.

– Скорее бы, я не могу ночами сомкнуть глаз, всё время думаю о тебе.

– И я.

– Мэнсюэ.

– Лифань.

– Мэнсюэ, я хочу…

– Потерпи, Лифань, не здесь.

– Мэнсюэ, чмок, чмок, чмок…

– Ли… фань… нет.

– Чмок, чмок, чмок…

– А если нас увидят?

– Не увидят. Синьхуа меня предупредит. Твоя слуга тоже никого не подпустит.

– Нет, я послала её ждать начала представления. Лифань, я стесняюсь, нет, прекрати.

– Мэнсюэ…

– Ай, ой, ох…

– Мммм, чмок, мммм…

Потом последовал явный звук поцелуя в засос. Потом ещё один с причмоком и странное сопение и шуршание ткани. Меня разобрал интерес, что там вообще происходит, и я подкрался ближе и мягко раздвинув ветки кустов и листики густо оплетающего беседку дикого винограда. Аккуратно заглянул внутрь и вбок.

Мама дорогая! Вижу, а напротив меня, чуть справа, две девицы. Одна откинулась спиной на сидение, повернула набок голову, а вторая с головой забралась под её одежду и оттуда раздаются эти громкие причмокивания и шумное сопение. Та, что поглаживала и направляла подругу поверх одежды, тихонько постанывала, зажмурилась от удовольствия и ритмично шевелила бёдрами, что прямо намекало, что она уже не стесняется, совсем не против, а даже очень за.

Судя по разговору, под юбку забралась Лифань, а Мэнсюэ, это та, которая сейчас принимала ласки настойчивой подруги. Наверное, всё это продолжилось бы ещё какое-то время и закончилось понятным финалом, но к беседке со стороны протоптанной тропинки прибежала девушка в одежде слуги и, не заходя внутрь, прокричала:

– Госпожа! Госпожа Тан, представление начинается!

Девицы чуть не грохнулись вдвоем с лавки на пол от неожиданности. Отскочили друг от друга в разные стороны, лихорадочно поправляя, кто причёску, кто одежду. Обе красные, как помидор, разгорячённые, разошлись не на шутку и тут такой облом.

– Хорошо, Циньцинь, иди и жди меня там где Синьхуа, мы сейчас подойдем, – хриплым, сдавленным голосом ответила Мэнсюэ.

– Да, госпожа, – ответила девушка и пошла в сторону от беседки.

– Она видела? – шёпотом спросила Лифань и в этот момент меня словно током прошило.

Я в шоке, скривился, чтобы не вскрикнуть, и мне вдогонку прилетает подсказка от Ченя, что эта самая Лифань, это его соседка, юная госпожа Ли Фань Юэ, мечта его влажных грёз и она здесь со своей кузиной, младшей дочерью главы города, Тан Мэн Сюэ. Их матери родные сестры. Видимо, девочки много времени проводили в детстве вместе, вот и привязались друг к другу. Бугага! В моей голове щелкнула одна идея, и я решил грубо встрять в разговор.

– Она нет, а я да, – раздвинув лозу и шагнув внутрь беседки прямо через перила ограждения, сказал я.

Девчушки сначала вскрикнули от страха и вскочили на ноги, чтобы сбежать, но потом Ли Фань Юэ узнала во вторгнувшемся в секретное укрытие незнакомце своего соседа, схватила Мэн Сюэ за руку и заслонив её собой, холодно спросила:

– Что вы здесь делаете, господин Чень?

– Пришёл представление посмотреть, а увидел намного больше, чем ожидал, – лыбясь на все двадцать восемь зубов, сострил я.

– Что вы хотите за своё молчание? Если вопрос можно решить золотом, то я заплачу. Сто… нет, двести. Двести золотых завтра с утра принесёт Синьхуа в виде моего скромного подношения и просьбы оставить это недоразумение в прошлом, – раздув ноздри и злобно стреляя то на меня, то на выход из беседки глазами, предложила девица Ли.

– Всего двести золотых? – делая разочарованный вид, спросил я.

– Если этого мало, я добавлю ещё.

– И сколько же? Ещё жалкую сотню или две? Ты так низко ценишь репутацию дочери главы города Тан Потяня?

Я специально сделал акцент не на её личной чести, а на пострадавшей от её несдержанности девицы Тан, которую она так старательно прикрывала собой. Услышав мои слова та расплакалась и выскочив из укрытия рухнула на колени.

– Умоляю, господин Чень, не губите меня. Я лишь раз поддалась порочному желанию. Это непростительная ошибка, которую я буду искупать всю жизнь, только не губите репутацию моего отца. Я не осознавала, что делаю, это всё она, это Ли Фань меня заставила.