Они разговаривали обо мне так, будто меня в комнате вообще не было. Но я так и не понял, кто они такие. Ясно лишь, что у них были планы против моего отца и короля эльфов.

Враги из Западной коалиции, Культисты, или, возможно, и то, и другое вместе.

Аристократ потянулся похрустев костяшками:

— Если я могу предложить, как насчет того, чтобы помучить его, прежде чем полностью залечить раны? Он был бы намного послушнее.

Не буду врать, меня прошиб холодный пот при слове «пытка».

— Мы не можем рисковать его разумом… Я поговорю с остальными. До тех пор посади его в камеру и заставь работать в шахтах. Нет смысла кормить лишний рот, если мы не можем извлечь выгоду.

— Очень хорошо, — присвистнул аристократ. — Отведите его в камеру.

Человек в маске и аристократ вышли из комнаты через толстую деревянную дверь, прежде чем вошли двое вооруженных мужчин. Они оба были покрыты татуировками и носили простую темную одежду с ятаганами, пристегнутыми к поясам. Я не слишком утруждал себя запоминанием их лиц, поскольку они выглядели как обычные пехотинцы, и я был слишком сосредоточен на попытках выяснить, кто меня похитил и почему.

Они сняли цепи, приковывавшие меня к столбу, но оставили мои руки в кандалах. Кандалы были особенными — антимагические. В них я не мог использовать свою магию.

Прежде чем я успел опомниться, они подхватили меня под мышки и, подняв, вынесли из комнаты. Мои ноги с силой волочились по земле, когда мы шли по тускло освещенному коридору, полному пустых камер, зарешеченных железом, но я слышал, что мы были не одни. Послышалось бормотание, кашель и другие звуки, и мимо нас даже пробежала крыса.

Мысль о том, как отреагировала бы Селена, если бы увидела в доме крысу, заставила меня усмехнуться. Я, вероятно, мог бы представить что-то менее травмирующее для нее, но даже этого было достаточно, чтобы помочь мне сбежать от моей мрачной реальности. Эти сладкие мысли о доме были единственным, что могло помочь мне пережить весь этот бардак. Правду говорят, надежда умирает последней.

В конце концов, мы достигли части подземелья, где было больше заключенных. Они отпустили меня, заставив упасть на землю лицом вниз перед камерой, полной заключенных.

— Не пытайся выкинуть что-нибудь смешное, — сказал один из охранников, облизывая губы и хихикая, думая, что он мог бы избить меня, если бы я это сделал.

Даже если бы мне удалось разоружить их, у меня не было никакой надежды сбежать, пока я не знаю, где я вообще нахожусь. Так что оставлю эту затею до следующего раза. Должны быть выполнены определенные условия, чтобы даже попытаться предпринять такую попытку побега.

Затем они открыли дверь камеры и безжалостно втолкнули меня внутрь. Заперев нас, они повернулись и ушли, и тогда я наконец вздохнул с облегчением.

— Ой, мог бы, и повежливее быть, псина сутулая, — я пробормотал вслух, отряхивая пыль с колен.

Взглянув вокруг, это место было похоже на типичное подземелье замка, где держали военнопленных и предателей. Я был лишь в одной из многих камер, но большая часть подземелья была покрыта тенью, которой свет от нескольких горящих факелов не мог достичь.

— Узнаю ворчание. А-Алекс? Александр Каракалов?

Моя голова повернулась на голос, слабый, но знакомый голос.

— Принц Валериан? — Прошептал я, сомневаясь.

— Д-да. Хотя, «принцем», похоже, меня больше назвать нельзя, так как я был лишен этого титула. Кто бы мог подумать, что я встречу тебя здесь, Алекс, — он ответил со слабостью в голосе, и судя по его тяжелому дыханию, было похоже, что он сильно пострадал.

— Лишен титула? Я не понимаю. Что здесь происходит? Почему ты здесь, Валериан? — Я облокотился на металлические прутья моей камеры в надежде более отчетливо слышать его. Опираясь на то откуда шёл его голос, я пришёл к выводу, что его камера по диагонали напротив моей, но из-за того как были установлены факелы, большинство камер оставались в темноте. — Где мы?

— Ад, — прервал нас мой сокамерник, прежде чем сплюнуть на землю. — По крайней мере, они так это называют.

— Он прав, — отозвался Валериан. — Ад, первый подземный город на земле. На шумерском «Ад» — значит «первый», так же как «Адман» — это «первый человек.» Мы в огромном комплексе подземелий под Крымским полуостровом. Сюда привозят рабов со всего континента и пытками добиваются от них повиновения, прежде чем продать на черном рынке. Тех, кого нельзя продать, заставляют работать в шахтах, а некоторых женщин держат здесь, чтобы их мужчины могли наслаждаться ими.