Более того, в самой семье киевских Мехельсонов имелась носительница родовых преданий — двоюродная бабка по материнской линии. Лишившись вследствие старческого склероза мозга всякой способности соображать, она все же никогда не упускала случая спросить дочь при появлении даже старых знакомых:

— А дворяне ли они?

При отрицательном ответе старушка презрительно отворачивалась.

Непростая эта семейка. Что при старом режиме, что при нынешнем.

К примеру, на юной студентке биофака сегодня был красивый темно-зеленый жакет с воротничком из меха норки, короткая коричневая юбка и туфли на высоких каблуках. Все на ней было ладно, все подчеркивало ее природную красоту, изящество, стройность и легкость. На фоне простецких комсомолок в рабочих робах и с красными косынками Сима смотрелась настоящей герцогиней. Так что наш будущий брак считался мезальянсом. В определенных кругах…

Брак по любви он такой. Не всем родственникам нравится. Тем более, что тут прослеживается снова классическое клише из романов: «мнимый молодой гений на хлебах у женщины».

— Ну, что в конце апреля едем вместе на Кавказ, ловить бабочек? — защебетала девушка, обдав меня волной дорогих духов.

Аромат был тонкий, благородный и немного грустный.

Внутренний голос тут же поведал мне, что Сима любила постоянство, которое проявлялось даже в выборе ее духов.

Кажется, я понял, отчего Устинов так полюбил бабочек! Он просто таскался прицепом за этой девушкой. А тут я уже успел поднасрать.

Но поскольку у меня сегодня была только одна стратегия — все откладывать на потом, то я вежливо отвечал:

— Да скорей всего, если ничего не изменится в последнюю минуту.

После чего сослался на легкое недомогание и поспешил откланяться.

— Чао дорогая! Завтра увидимся.

И я решительно вышел из университета.

Глава 3

Так как утром я не позавтракал и поэтому уже испытывал сильное чувство голода, да и чтобы не возиться с готовкой, по пути я купил у уличной торговки-бабуси пару пирожков. С капустой, за три копейки штука. Так я хоть на кошатину а-ля Помпадур не нарвусь.

Как позже узнал, поступил я правильно. Ассортимент в продуктовых магазинах сейчас на любителя. Работники прилавков, они же пролетарии умственного труда, обычно предлагали своим постоянным клиентам сливовое варенье из бочек, заменяющее сейчас дорогой сахар, вонючий керосин-петроль, древесный уголь, ржавую селедку из кадок, сыр-брызу зеленоватого цвета из больших стеклянных банок с мутной водой, желтые, похожие на веники, соцветия старого укропа и халву в глыбах, подозрительно похожую на оконную замазку.

Почти все это богатство продавалось по талонам. Ах да! Еще можно там купить «липовый мед». Правда, неизвестно «настоящий» он или «липовый».

Один пирожок я тут же слопал на ходу, второй взял с собой. Приехав в общагу, я взял свою кружку и отправился на кухню. Всеми этими странными керогазами и примусами, предшественниками газовых и электрических плит, я пользоваться, конечно, не умел, но «упал другим студентам на хвост» и они щедро налили мне кипятка из чайника. Это был просто отличный кипяток. Им можно было сварить себе глотку и все внутренности.

И даже со мной по-братски поделились какой-то заваркой. Сахар я уже спросить постеснялся, чтобы не выглядеть сущим хамом. За такое сейчас можно и в морду получить.

К тому же, мне без разницы. И я сточил второй пирожок с чаем. Разглядывая лозунг на общей кухне: «Ведро помойное не уберешь — в спину революции ты нож воткнешь!»

После этого, с чувством выполненного долга, я отправился спать. Рассчитывая проснуться в привычном теле. И сразу заснул как убитый.

Проснулся посреди ночи. Отлично выспался, больше не хочу. Одна беда, судя по богатырскому храпу моих соседей, я никуда не делся из 1936 года.

Сходил в туалет. Занялся тем, что я называю гигиеной. Еще раз полюбовался в зеркале на свою цыганскую рожу. Теперь я пребывал в отличной физической форме, все опухлости прошли, так что теперь это лицо показалось мне даже приятным. И симпатичным. Все же зависит от системы координат.

Конечно, с такой будкой в Москве и Ленинграде, а так же в Центральной России жить не очень удобно. Там я буду выделяться как «белая ворона». Но уже в Киеве таких как я полным полно. А еще южнее, ближе к Молдавской АССР, со столицей в Тирасполе, народ еще более смуглый. И я на их фоне буду сиять британским аристократом. Что уж тут говорить о Кавказе и Средней Азии. В тех местах я буду выглядеть как настоящий «белый человек». «У нас каждый второй в Туркмении — аятолла, и даже — Хомейни…»

Как и во Франции и Италии. Достаточно вспомнить тамошних киноактеров. Один Ален Делон нормальный. Что же касается Бельмондо, Челентано, Лино Вентуры, то посади их голых в клетку, напиши сверху «обезьяна», и что-то заподозрит неладное лишь большой специалист в сфере зоологии. Впрочем, заграница для жителей СССР нечто вроде дальнего космоса. Все слышали, но почти никто не был.

Хотя, тот же великий пролетарский поэт Маяковский прямо призывал:

Смотрите на жизнь

без очков и шор,