— Можем после концерта вернуть шмотки в магазин, — сказал я. — Думаю, супруга Василия отнесется с пониманием…

— И что, она потом будет ношенное продавать? — фыркнула училка.

Я поднялся, взял ее за локоток и отвел в сторонку.

— Сударыня, я не понимаю, почему вообще возник этот спор? — вполголоса сказал я. — Гонорар всего этого поддельного «Миража» будет настолько неизмеримо меньше, чем та сумма, которую забрал бы «Мираж» настоящий, что им на сдачу можно половину этого магазина скупить. Даже если там сплошной «Карден» и «Прада» продается…

— Ну… Вообще-то… — замялась училка.

— Не можем же мы их на сцену выпустить вот в этом, — я кивнул в сторону столпившихся вокруг магнитофона «певцов».

— Ну… Да, — наконец нехотя кивнула училка. — Переодеть их надо, конечно. Только давайте не прямо сейчас, мне этот вопрос согласовать надо.

— Так согласуйте, — сказал я. — И давайте уже включим нормальный звук! Мы вообще-то концерт городского значения готовим, а не детский утренник!

Тащиться в ресторан «Волна» мне после этой нервной репетиции мне не хотелось. Троллейбус по заваленным снегом улицам будет тащиться со скоростью беременной каракатицы, которую на берег выбросило. А пешком… Далековато, минут сорок идти. А может и весь час, с учетом сугробов. Но Василий по телефону разговаривать отказывался и непременно хотел со мной встретиться. А я-то губу раскатал на уютный домашний вечер. Ужин приготовлю, телек посмотрю, разгружу мозг после общения с неприятной и душной компанией…

Ага, три раза! Нет бы ему опять в «Новокиневске» встречу устроить. До него мне два шага…

Но делать было нечего, работа есть работа, «Поливокс» сам себя не отработает, в конце концов.

Правда, когда я вышел на Ленинский проспект, то решил не экономить и малодушно взял такси. Бомбила сам возле меня притормозил. Точнее, он явно не меня пытался поймать, а идущего параллельным курсом прилично одетого мужика в каракулевой шапке. Но тот отшатнулся от видавшего виды «москвича», а я этой ситуацией воспользовался. Помахал перед водилой, окинувшим меня подозрительным взглядом, купюрой и плюхнулся на переднее сидение. Ну их нафиг, эти пешие прогулки по нечищенным от снега тротуарам…

Вообще-то, пик популярности ресторана «Волна» приходится на лето. В теплый сезон он становится как минимум раз в пять больше, потому что занимает весь длиннющий балкон второго этажа речного вокзала. Ну и, опять же, летом жители Новокиневска с большей охотой едут к реке, спасаясь от жары. Зимой мало кому хочется преодолевать продуваемую всеми ветрами обширную площадь между остановкой и, собственно, рестораном. Меня бомбила тоже хотел высадить на остановке, но я воспротивился. Мол, чувак, я тебе плачу не за то, чтобы пятьсот метров сугробов форсировать, так что давай, шевели педалями. Мужик пробурчал что-то недоброе, но до входа меня довез.

Я расплатился, поднялся на второй этаж, сдал пальто неожиданно улыбчивой гардеробщице и шагнул сквозь сине-бордовый занавес из бусин в зал ресторана. Огляделся с интересом, в этом ресторане в его первозданном виде мне раньше бывать не случалось. Открылся он сравнительно недавно, кажется, в конце восьмидесятых, почти сразу, когда новое здание речного вокзала построили. И выглядел… На самом деле недурственно. В нем все еще угадывался стиль того самого «советского шика», которым страдали почти все присутственные места Новокиневска, но здесь к вопросу подошли как-то творчески что ли. Помещение в форме длинной капли, на стенах — панно из дерева и цветного стекла на морскую тематику, а сцена для музыкантов оформлена в виде кормы корабля. Даже рулевое колесо там имелось и какие-то веревочные конструкции, типа лестниц и канатов с цветными флажками.

— Эту песню мы исполняем для братвы из «Спарты», — проникновенным голосом проговорил со сцены Конрад. Его музыканты ударили по струнам и клавишам, и из колонок полилась смутно знакомая мелодия. К року, который группа «Парк культуры и отдыха» исполняла, так сказать, для души, она не имела, конечно же, никакого отношения.

Я оглядел сумрачный зал, заполненный примерно на три четверти. Не так мало, на самом деле, я думал, что вообще будет пусто. Увидел клетчатый пиджак Василия за столиком рядом с пышным кустом чего-то цветущего в кадке. Он сидел один и с аппетитом поглощал что-то из своей тарелки.

— Привет, — сказал я, приземляясь напротив него.

— О, здорово, Вовчик, — обрадованно улыбнулся Василий и потянулся за салфеткой. — Я вообще сюда редко хожу, но заливную рыбу тут готовят исключительную! Кореш мой тут поваром служит, звякнул, сообщил, что они стерлядку добыли, и я тут же как штык. Ты как, голодный? Закажешь что-нибудь?

— Да не, я ненадолго, — покачал головой я. — Завтра тяжелый день, и все такое.

— Лады, тогда давай сразу к делу, — Василий отодвинул от себя тарелку. — Как тебе мои гаврики?

— На мой вкус плоховато приспосабливаются к новым обстоятельствам, — произнес я. — Но это пока еще не криминал, так что пожаловаться не на что. Но я бдю!

— Ох, блин, ты не поверишь, что эти клоуны сегодня утром мне устроили… — Василий хлопнул себя по лбу ладонью и покачал головой.