Народ на площади бесновался. Одни требовали сжечь меня, вторые – повесить, третьи – четвертовать. Наверное, особое удовольствие им доставляло то, что в моей камере мне хорошо слышны были их требования. Но мне было уже плевать.

Твердая деревянная доска вместо привычной перины и крысы вместо друзей – вот все, что осталось мне от былого величия. А ведь я был некогда одним из сильнейших магов от Загоорского моря на востоке до Падшего леса на западе. И как это произошло, что теперь я заключен в темнице, из которой не могу выбраться?

– Оплакиваешь свою судьбу? – в темноте раздался знакомый масленый голос Тоя.

Я вздрогнул от неожиданности. Мне казалось, что никто не обладал достаточным могуществом, чтобы преодолеть магию этих стен. Но в глухой темноте моей камеры, там, где была решетка, отчетливо показались огромные крылья за спиной рогатого демона.

– Пришелся потешиться надо мной? – недоверчиво ответил я. Мне было слишком паршиво на душе, чтобы поддерживать бессмысленные разговоры, когда жить осталось всего несколько часов.

– Нет, пришел предложить свою помощь.

– И ты считаешь, что я ее приму?

– Когда Бог протягивает тебе руку, не стоит ее отталкивать.

– Бог? – грустно усмехнулся я. – Давно ты стал себя так называть?

– Всегда, неужели для тебя это новость? Но я могу и уйти, но тогда ты останешься один. Тебя, наверное, повесят и твое счастье, если ты умрешь от того, что шея под весом переломится. Но что, если ты долго будешь трепыхаться в судорогах, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба? Или тебя решат разорвать на части? Поверь, это будет не быстро. Ты прочувствуешь, как каждая мышца в твоем теле будет медленно и болезненно растягиваться, пока не начнет рваться, как струны на гитаре. Однако, согласись, самое страшное – это все же быть сожженным на костре. Сначала твоя кожа раздуется и лопнет, потом мясо начнет обугливаться. Ты, кажется, любил раньше жаренного цыпленка, а теперь окажешься на его месте, - мерзко рассмеялся Тоя.

– Тебе бы научиться смеяться, - я резко оборвал демона.

– Тогда я, пожалуй, пойду.

Отчего-то мне стало невыносимо страшно. Может от возможного одиночества или от сцен смерти, которые он описал, но я остановил его:

– Постой! Так ты меня сможешь вытащить отсюда?

– Могу, - даже в темноте была заметна его лукавая улыбка.

Я знал, что сделка с Тоя имела под собой какой-то подвох. Но что хуже: смерть или хитрость демона?

– Что ты хочешь взамен?

– Разве это имеет смысл? Я спасаю твою жизнь, что может быть дороже этого? Тем более, ты могущественный маг и мне, возможно, однажды пригодится твоя помощь.

– Я был магом.

– Тебя сдерживают только стены города. Выйдя за них, ты вновь станешь самим собой.

– Сладко поешь, - недоверчиво произнес я, но надо мной маячила смерть. И Тоя был прав, что ничего хуже этого ничего не может быть.

– Я не обидчивый, но ты, Пиро, ходишь по тонкому льду. Я уйду, и ты умрешь в страшных муках, - демон стал серьезным, чего за ним я раньше не замечал.

– Скажи честно, чего ты желаешь взамен? Так будет проще решиться, смягчился я, понимая, что он моя единственная надежда на спасение.

– Ох, - тяжело и разочарованно вздохнул он, - ты такой скучный, Пиро. Неужели тебе не по душе загадки и интриги?

– Нет, Тоя, я хочу знать, что ты попросишь взамен.

– Услугу.

– Услугу? – недоуменно переспросил я. – Какую еще услугу?

– Не знаю. Жизнь долгая, но если мне пригодится твоя помощь, то ты не откажешь мне.

– Хорошо, - неохотно согласился я, но времени до казни оставалось все меньше, дальше медлить было опасно. В любой момент сюда могли войти охранники и повести меня на городскую площадь.

– Тогда пожмем руки в знак заключенного договора, - темнота зашевелилась и протянулась ко мне. Я в очередной раз прокрутил в мозгу все варианты собственной казни и пожал протянутую руку.

– Как он? – послышался чей-то мужской незнакомый голос в отдалении. Словно звучал откуда-то из пещеры.

– Не важно, потерял много крови, - ответил ему женский голос, но звучал он намного ближе и отчетливее.

Но страннее было другое – я совершенно не чувствовал своего тела, словно был духом. На мгновение мне даже подумалось, что Тоя вынул мою душу и занял мое тело.

Однако сначала затрещала голова, да так сильно, словно мне зарядили чем-то тяжелым. Глаза жгло и невозможно было их открыть. Затем чувствительность вернулась к губам. Высохшим от нехватки воды. Я словно никогда в жизни не пробовал живительной влаги. Пытаясь об этом сказать незнакомым голосам, у меня вышло только промычать что-то несвязное.

– Ничего не говори, Лао. Ты еще слишком слаб, - нежно, даже с любовью, заговорил со мной женский голос. Ее сладкое щебетание в иной ситуации могло вызвать во мне сексуальное желание, но не сейчас. Мое тело горело, а кости ломило, как при жаре. Наверное, никогда мне еще не было так паршиво.