– Уф! – выдохнула Вероника, оторвавшись от коктейля, – Устала!

– Ну, ты сегодня, великолепна! – с восхищением отозвалась я. – Танцуешь ты, аж завидно. Почему я такая корявая?

– Ты прелесть, Санечка, ты ангел, – чмокнула она меня в нос, – ты совершенна в том, какая есть! Для меня ты лучше всех!

– Ты всегда так говоришь, а заглядываются все на тебя, – шутливо обиделась я.

– Глупенькая, да если бы какая морда на тебя глаз положила, я бы в эту морду так вцепилась, что ой-ёй-ёй…

– Да уж, это ты можешь, – согласилась я.

При всей своей сногсшибательной красоте и изысканной манере поведения, она, действительно, могла постоять за себя и словом, и делом. А уж из-за меня перегрызла бы обидчику горло.

– Я вся мокрая, и сейчас буду ещё мокрее, побежали в туалет, – Ника стала спешно надевать туфли.

– А я не хочу. Отдохну.

– Ну, поскучай тут, а я быстренько. Ладно?

– Буду скучать, – скорчив гримасу с надутыми губками, отшутилась я.

Она грациозно встала и с достоинством прошествовала к лестнице на первый этаж. Я восхищённо провожала её взглядом. Как же она была прекрасна в золотой чешуе своего коллекционного платья, плотно обтягивавшего её несравненную фигуру. Это короткое платьице стоило огромных денег. Мне она никогда не говорила о своих затратах, но ведь я понимала, что одна из последних моделей этого сезона дёшево стоить не может. Но это только очень дорогая оправа к совершенному бриллианту, каким было для меня её тело. Она понимала толк в шмотках, и мне привила вкус к хорошей одежде. Я теперь в этом кое-что смыслю, только благодаря ей.

Пока я любовалась своей лучшей подругой, не заметила, что сбоку меня кто-то разглядывает.

– Простите, девушка, у вас здесь не занято?

Я оглянулась на голос, а потом вокруг. И действительно, только за нашим столиком было свободно.

– Ну, если больше негде, присаживайтесь. Но я не одна, с подругой.

– Я вас постараюсь долго не беспокоить.

Она мягко опустилась на краешек дивана и лёгким взмахом руки позвала официанта.

– Добрый вечер, – склонился перед ней молодой человек, – что будете заказывать?

– Кофе, пожалуйста, ваш фирменный и…, пожалуй, пирожное «Эверест».

– Может быть, коктейль? – предложил официант.

– Спасибо, мне нельзя.

– Жаль, вечер уже в разгаре, – обескураженный скупым заказом, официант отправился в бар.

Она застенчиво улыбнулась в мою сторону, как будто извиняясь, и отвернулась к залу.

Что такое пирожное «Эверест», я не знала, но когда принесли заказ, подумала: «Пожалуй и эту вершину тебе тоже нельзя брать. Вам, моделькам, вообще ведь ничего нельзя». А то, что она модель, я догадалась по её формам. Типичная подиумная шагалка. Высокая, поджарая, длинноногая, плечи не шире бёдер. Стандартное лицо овальной формы с правильными чертами, обрамлено светлыми локонами, точный цвет которых в полумраке определить было трудно, и только грудь, разве что, немного больше положенного. Таких трудно не узнать, они на всех обложках и рекламных плакатах. И одета она была тоже как на обложке модного журнала. Дорогущие дизайнерские джинсы плотно обтягивали худые бёдра, а сверху было нечто бесформенное, но восхитительное в своей оригинальности, кстати, удачно скрадывающее большую грудь. Туфельки, честно сказать, вызывали зависть. Блестящие побрякушки тоже стоили немалых денег. А вот макияж явно она делала себе сама. Слишком ярко и грубовато, даже для ночного клуба. Разглядеть в сумраке маникюр не удалось, но мне показалось, что ногти накладные. Она была одного роста с Вероникой, но, ни в какое сравнение с ней не шла. Вешалка – да и только, а Ника – это красота, богиня. Ведь она – Ника!

Вскоре вернулась моя подруга. Она ещё издалека заметила гостью за нашим столиком, и с плохо скрываемым подозрением поздоровалась, усаживаясь рядом со мной. Какое-то время мы сидели молча, а наша соседка аккуратно раскапывала ложечкой и с аппетитом уплетала свой «Эверест», запивая маленькими глотками кофе. Первой не выдержала Вероника.

– Что эта … тут делает? – шепнула она мне на ухо.

– Ну, видишь, свободных мест совсем нет, она попросила разрешения, мне неудобно было отказать, – так же шёпотом ответила я.

– Ох, уж эта мне твоя святая простота, – вздохнула она в самое ухо.

– Да ладно тебе. Уже ревнуешь?

– А разве вам можно? – без обиняков обратилась Вероника к соседке. – Вам ведь лишний вес – крах карьеры.

– Простите, что? – недоумённо спросила модель.

– Я говорю, вам моделям ведь нельзя этого есть, – с лёгким сарказмом ответила моя подруга.

– Ах, это, – кивнула та на пирожное и стыдливо потупила взгляд, – да, запрещено, – а потом добавила, как бы извиняясь, – но ужасно хочется.

Голос её приятного тембра звучал чуть низковато, но, несомненно, это ей шло.

– Ай-яй-яй! – съязвила Вероника.

– Сегодня сбежала от всех. Хочется «оторваться». Сто лет пирожных не ела, – и потом игриво добавила. – Девочки, вы ведь никому не скажете.

Мне её стало, искренне, жаль. Жаль всех тех девчонок, которые так рвутся на подиумы, а потом страдают от жестоких диет и строгого режима. А что их ждёт впереди? Одна из тысячи продолжит карьеру в модельном бизнесе, а многие просто окажутся не у дел. Ими попользуются и выбросят, как надоевшие игрушки. Хорошо, что у меня не модельная внешность. Меня никогда не возьмут туда, а мне этого и не надо. У меня другая цель в жизни.

– Да, конечно же, не расскажем, – рассмеялась я.

Это сняло некоторую напряжённость между нами.

– А чего же только кофе? – подзадорила Вероника, – может, текилки для отрыва?

– Ой, алкоголь я не пью, нельзя мне, – опять виновато сказала девушка.

– Что, «башню срывает»? А, подруга? – уже весело прикалывалась моя слегка захмелевшая спутница, быстро перейдя на «ты».

– Угу, – кивнула моделька и лукаво улыбнулась.

– А чего одна?

– У меня нет бойфренда, – с сожалением призналась соседка и уверенно добавила. – Пока нет. А вы, почему одни?