Но при этом они сохраняли свои родовые кочевья в степи – «ухожаи». Живя в русских городах, вчерашние «татары» казаки пользовались новым государственным языком – русским, но в семьях продолжали говорить по-тюркски.

Значительную часть служилых казаков составляли мещерские «татары», казанцы называли их «мишари» или «можары», а сами себя они, вероятно, называли каким-то словом, близким к слову «мадьяры», поскольку, вероятно, были родственны жившим в Заволжье со времен гуннов – венграм.

После окончательного распада Золотоордынского ханства городовые казачьи орды, или, как перевели это слово на Руси, «войска», возвращались в «Старое поле» в свои родовые городки: Манычский (тюрк. Горький), Богаевский (тюрк. Бычий), Бесергеневский («низовые пастбищные земли для откорма скота»), Мелиховский (Прекрасный), Бабей, Каргалы, Кумшак, Цымла, Курман. Даже, казалось бы, славянское название Раздоры переводится, как «драчливый гнедой».

Нижний Дон и Днепр заселяли выходцы с хазарского Кавказа – черкасы. Сигизмунд Герберштейн пишет о них как об исключительно дерзких мореходах христианской веры, молившихся по-славянски.

XVI —XVII век Акустий (тюрк, длинный, как жердь) Черкас основал Черкассы на Днепре, а одного из первых донских атаманов звали Миша Черкашенин – Быкадор (гнедой тур). Первые зафиксированные в русских документах городки ставит на Дону в 1549 году не то атаман Сары-Азман, не то казаки «сары азманы» (сары – половцы, азман – смесь).

Взаимоотношения степняков и крепнущего Московского государства отражают прежде всего государственные, политические и военные связи казачества и России, а не национальный состав степняков. Документы не делят их на коренных и новопоселенцев, как это делает степная традиция, но отмечают различия в отношении к государству и государственной службе. Согласно этому, казаки делились на четыре неравные группы. Первую составляли вольные казаки – коренные степняки, о которых известно, что жили они в степи и время от времени нанимались на службу станицами или ордами. Скорее всего, это и было реликтовое тюркское (с многочисленными национальными вкраплениями иных народов) население. Таких казаков называли служилыми.

Служилых казаков требовалось много. Поэтому в служилое сословие набирались «люди всяких званий» и, надо полагать, разных национальностей и вероисповеданий. Единственное требование – «исправность», то есть, годность к несению службы со своим конем и боевым снаряжением. Собственно, для поддержания боеготовности и выделялись земельные наделы и крестьяне. Если служилый казак разорялся и при очередном «перебирании людишек», то есть на смотру, не мог соответствовать воинским требованиям, его «из разряда вычищали» и он превращался в казака гулящего. Гулящим мог быть казак, находившийся в ожидании службы или, самовольно, с ватагой пошедший в набег на иные земли. Он мог уйти в степи и снова вольным.

Разряд гулящих казаков пополнялся воинским людом, приходившим на границу в поисках воинской службы. Это мелкопоместные дворяне, боевые холопы и иного звания люди, кого не спрашивали о роде-племени и вере, но от них, безусловно, требовали воинского мастерства. Часто коренные степняки и их боевые товарищи, выйдя из служилого сословия, или по распоряжению воевод уходили далеко в степь.Многие оставались там до конца жизни, женились на местных женщинах и обзаводились семьей и хозяйством. Косвенным доказательством этому служит отношение к женщине в казачьих семьях, где она была полноправной хозяйкой, а муж, хотя и почитался, но пребывал на положении гостя, и то, как называли детей от смешанных браков казаков с местными женщинами – «болдыри» (искажен, тюрк, болг-ир – мальчик, сын болгарки-татарки), и то, что в каждой станице наиболее старая часть называется авул или култук.

Особое место в русской истории занимают казаки воровские. Как понятие «гулящий» (вспомните: «поле гуляет под парами»), так и понятие «вор» означало не уголовного, а государственного преступника: «умышлявшего воровство противу государя». Безусловно, среди них было большое число и татей, и разбойников, и шишей…

Степь, постоянно полыхавшая войнами, выжигала в бесконечных боях все, что исторгала из своих недр новорожденная Россия, но и сама сильно менялась в этом непрерывном огне. Так, если в XV —XVI веках историки того времени не делают разницы между донскими служилыми татарами и казаками, то в XVII веке казаки – это люди православной веры. И теперь о тюркском элементе в их среде говорят как о реликтовом вкраплении, имея в виду прежде всего мусульманское население Дона, Днепра и Прикаспия, сохранившееся здесь в очень малом числе.

Славянские страницы

Вот и добрались мы в рассказе о казачьих предках до славян, чья кровь обязательно течет в жилах каждого казака.

– Сколько ее?

– А это не важно!

От древних хазар в современном языке осталось одно только слово – название крепости Саркел, что по-славянски Белая Вежа. Вот столько, наверное, в нынешних казаках тюрко-хазарской крови. Одна капля. Половецкой, тюркской – побольше. Очень легко сравнивать "нашу кровь" с языком. Сколько тюркско–половецких слов – столько, пожалуй, и антропологического наследия: в разрезе глаз, в цвете волос…

Татары… С ними совсем сложно. Потому что первоначально это подданство, а не национальная принадлежность. Татарами называли – и крошечные остатки племени, включенного в империю Чингисхана, пришедшее с войском из монгольских степей, и сотни других народов, которые, по-родству, не имели к ним никакого отношения. Позже, татарами называли, и достаточно долго, в том числе, и казаков.

Есть и более древние народы, которые тоже внесли свой вклад в антропологию современных казаков – болгары – предки и балкарцев, и казанских татар, и казаков. Степное племя, потомки которого живут ныне на Волге и именуют себя чувашами и мордвой, а когда-то их предки кочевали по степям и, возможно, объединялись в загадочный племенной союз буртасов /сыновей асов/.