К тому моменту Анна уже привыкла жертвовать своими интересами, мнением, удобством ради отношений с Павлом. Сказать, что она его безумно любила, жена не могла – не тот темперамент, но привязанность была почти патологической. Аня просто наблюдала за ним из дальнего тихого уголочка. Мужчина же активно отдыхал. Периодически он выходил на балкон покурить в сопровождении одной из присутствующих девушек. Из всей компании они двое имели эту вредную привычку, что было тогда удивительным. Ира, так звали «напарницу по перекурам», пришла на праздник с братом хозяйки квартиры. Они оба были моложе остальных гостей лет на пять. Кавалер курящей женщины довольно быстро «выбыл из строя» гуляющих ввиду опьянения и мирно похрапывал в соседней комнате. А вот Ирине явно не хватало внимания и восхищения, что она с успехом компенсировала довольно фривольными танцами, приковывая взгляды мужской половины гостей.

Ане это внимание мужа к посторонней девушке было неприятно, но беспокойства не вызывало. В конце концов, она буквально владела физической частью Паши, что было видно даже сильно невооружённым глазом. В какой-то момент женщине стало дурно от шума и духоты в зале, и она решила выйти на балкон на пару минут. Там как раз в очередной раз курили муж с Ириной.

Открыв дверь, Анна не сразу поняла, что именно увидела. Павел целовал девушку, при это его руки находились под ее платьем ниже талии. Трофимова продолжала смотреть на действо молча, через несколько мгновений поняв, что они не только целуются, но и преспокойно изменяют своим половинам прямо на балконе. Изнутри этого никто не смог бы увидеть, поскольку освещалась только комната. Что Аня делала бы дальше, не известно, но на помощь пришел хозяин. Мужчина подошел к открытой двери, почувствовав сквозняк и заподозрив, что беременная женщина может простыть. Когда он сам увидел происходящее за пределами комнаты, постарался аккуратно увести Трофимову подальше. Они зашли на кухню, где никого не было. Хозяин усадил женщину на единственный стул, который просто не поместился в зале, поставил греть чайник и начал разговаривать.

– Аня, ты не переживай! Это спиртное все! Пашка любит тебя и никогда не бросит!

– Я не понимаю, – прошептала Анна, готовая заплакать.

– Милая, ты плохо себя чувствуешь? – суетливо попытался выкрутиться Павел, вошедший на кухню. Он был измазан помадой, растрепан и по пути пытался заправить рубашку в брюки. Заметив взгляд товарища, машинально потянулся застегивать ширинку.

Женщина пребывала в «ступоре». Муж хозяйки тоже молчал. Он отвернулся от Трофимовых, налил чай в кружку, разбавил его кипяченой водой и подал Анне. Она молча поднесла посуду к дрожащим губам, но глоток сделать не смогла.

– Если хочешь, то можем поехать домой, – несколько заискивающе предложил Паша. В ответ жена молча кивнула. Она уже точно знала, что, если попробует издать хоть один звук, сразу разразится плачем, а делать это на людях неудобно.

– Я вам вызову такси, – сказал хозяин, потянувшись к висевшему на стене телефону.

По счастью, некоторые таксисты уже работали. К себе Трофимовы возвращались молча. Только дома Павел оправдал свои действия тем, что он «мужчина и не может из-за беременности жены находиться в постоянном напряжении». Анна так ничего и не ответила. Она легла спать, проглотив обиду. После рождения Валентины все мысли и время женщины были посвящены ребенку. Когда девочке исполнилось три месяца, отношения супругов вернулись в привычное спокойное русло. Страсти между ними никогда не было, но теперь появилась какая-то отчужденность. Аня мужа не отталкивала, но сама никогда не становилась инициатором близости. Со стороны это выглядело буквально как возврат супружеского долга, со всеми вытекающими ощущениями и поведением. Но и Павел не настаивал слишком часто. Почему-то Трофимова никогда не придавала этому значения, в том числе и после очевидной измены. Были ли у нее самой желания? Пожалуй, да, но воспитание не позволяло искать способы их реализации. Чаще всего сублимация происходила за счет работы, хлопотах по дому, заботы о ребенке и кулинарных изысков.

Кстати, никто из людей, знавших о происшествии в новогоднюю ночь, включая хозяина квартиры, где было празднование, не стали вдаваться в подробности и рассказывать о том событии. Через несколько месяцев Ирина и брат хозяйки поженились, но Анна и ее «спаситель» наотрез отказались идти на мероприятие под различными предлогами. Это был первый и единственный раз, когда Трофимова не подчинилась волеизъявлению своего мужа.

Само рождение Валентины было сложным. Анна в свои тридцать два года очень тяжело перенесла кесарево сечение. Первые роды в таком возрасте наотрез отказались проводить иначе. Когда на следующий день женщине принесли маленький хныкающий сверток, она просто опешила от увиденного.

Конец ознакомительного фрагмента.