Он, а вслед за ним и Костыль, поднялись в полный рост.

Мужчина ничего им не ответил, сделал несколько шагов вперёд, рассматривая Нику и Кира, сидевших у дальней стены. Настороженно замер.

— Шороха мы скрутили, — Костыль бесшумно вырос за спиной вошедшего. — Девчонку не трогали, как вы и велели.

Антон Сергеевич кивнул и приблизился. На его лице, не страшном, а в общем-то обычном и неприметном, блуждало странное выражение, тонкие губы змеились в ласковой, словно приклеенной улыбке, а глаза оставались холодными и равнодушными.

— Ну, здравствуйте, Ника Павловна, — вкрадчивый и мягкий голос заструился тонким ручейком. — Давно хотел с вами познакомиться, но всё как-то не доводилось. Что ж… разрешите представиться. Кравец. Антон Сергеевич.

Ника слабо дёрнулась, и Кир почувствовал, как по её телу пробежала лёгкая дрожь. Он тоже вспомнил эту фамилию — о нём говорил Сашка Поляков, когда рассказывал о подслушанном разговоре у Рябининых.

— Что ж, вижу, что моя скромная персона знакома даже Нике Савельевой. Самой Нике Савельевой, — улыбка на лице Кравца стала ещё шире. — Хотя я что-то не вижу радости от узнавания. Брезгуете, Ника Павловна? Ай-ай-ай. Батюшка ваш тоже вот брезговал, по недальновидности своей. А зря. Зря.

Он покачал головой, и приклеенная улыбка исчезла с лица.

— Думаете, Ника Павловна, что я монстр? Велел затащить вас сюда. Держать в грязной, вонючей комнате. Не отрицайте. По глазам вижу — так и думаете. А ведь это в корне неверно. Монстр не я. Мы все тут — жертвы обстоятельств. Но, — Кравец замолчал, бросил короткий взгляд на Кира. — Если бы ваш молодой человек оказался более сговорчивым и разумным, вам не пришлось бы сейчас сидеть здесь. Поверьте. Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы такая девушка, как вы, тонкая и ранимая, оказалась в такой ситуации. Но ваш друг, увы, не так сильно вас любит. Как нам бы того хотелось.

Кравец негромко хохотнул, обернулся на стоявших рядом Костыля с Татарином, и те, как по команде, дружно подхватили этот смешок. Старательно загоготали, а потом так же разом смолкли под острым взглядом своего начальника.

— Игорь, подвинь-ка ко мне стул. Я видел, там в углу имеется один.

Татарин услужливо бросился исполнять приказ. Притащил стул, смахнул грязь и мусор с сиденья, подставил Кравцу. Тот сел, не глядя. Его равнодушные, ничего не выражающие глаза смотрели на Нику.

— Может, вы, Ника Павловна, повлияете как-нибудь на своего упрямого товарища. А?

Ника молчала. Только вся напряглась, вжалась худеньким острым плечом в плечо Кира. Она словно искала у Кира защиты и одновременно поддерживала его.

— Нам ведь и нужно узнать всего ничего, сущую безделицу, где скрывается ваш папочка. И всё. Ну? Я даже торжественно обещаю вас отпустить. Вас, Ника Павловна. Как только Кирилл всё скажет.

Кир знал, что он врёт — всё врёт, этот человек, с тусклым лицом, тусклым голосом и мёртвыми рыбьими глазами. Но ему так отчаянно захотелось поверить в это. Как ребёнок верит в сказку. В то, что добро непременно побеждает зло. В великое и бессмертное чувство справедливости. В… Но он врал. Этот человек врал. Знал, что врёт и просто играл с ним, с Киром, отыскивая слабые места в его готовой дать трещину броне.

«И неважно, как закончилось, понимаешь. Остались ли жить герои или погибли. Не в этом дело. Главное, что они смогли выдержать испытания достойно. Остаться людьми — честными, порядочными. Не предать тех, кто доверился им. Несмотря ни на что, понимаешь?» — в голове зазвучал Никин голос. Высокий, чистый. И к этому голосу примешивался шум северного ветра и треск ломающихся мачт. Кирилл не закрывал глаза, но комната, мрачная, сырая, с серыми обшарпанными стенами, пропахшая грязью и мышиным помётом, исчезла, тусклое лицо человека, сидевшего перед ним, стало выцветать, расползаться гнилыми ошмётками, и сквозь него проступила бескрайняя белая пустыня, где по санному следу, глубоко проваливаясь в снег, шли большие бородатые люди, молча, спокойно, упрямо сгибаясь под порывами ледяного ветра…

— Ну что ж… — голос Кравца прозвучал отрывисто и резко. — Видимо, я тут зря предаюсь красноречию. Меня не слышат. Не желают слышать, — и тут же скомандовал резко и отрывисто. — Взять девку.

Подскочивший тут же Костыль, грубо схватив Нику за плечи, рывком поставил на ноги и, скрутив ей руки так, что она, не сдержавшись, вскрикнула, развернул спиной к себе. Она сделала несколько резких движений, безуспешно пытаясь вырваться, потом затихла, вскинула голову, бросила быстрый взгляд на Кира.

«Не смотри, пожалуйста», — прочёл Кир в её взгляде.

Но не смотреть он не мог.

— Э-э-э, вообще-то, я её выиграл, я первый, — выступил из тени Татарин.

— Ну, раз выиграл, то и будешь первым, — не стал спорить Кравец и быстро облизал губы. — А Андрей поможет, подержит. Потом, при желании, поменяетесь местами. А мы…

Он встал со своего стула, подошёл к Киру, наклонился так близко, что Кир увидел его бледные, мёртвые глаза, и продолжил:

— А мы с Кириллом насладимся этим зрелищем. Ну что, Кирилл, как скажешь, так и начнём. Ждём твоей отмашки.