Предательство жжет грудь испепеляющим огнем до сих пор. И до сих пор там теплится то чувство, которого не должно быть.

Разворачиваюсь, чтобы покинуть детскую.

— Не уничтожь в ней то, что еще живо, — летят мне вслед слова Берты.

А она? Думала ли о том, как рушит не только мою жизнь, но и всех тех, кто находится под моей защитой?

Меня замечают на берегу не сразу. Мой взгляд мгновенно находит в толпе ЕЕ. Светлую улыбку, отсветы огня на бархатистой коже лица… Мне кажется, я даже слышу ее мелодичный смех.

Тиолла смеется и улыбается… не мне.

Кажется, у меня темнеет в глазах от ярости. Я иду к кострам, взвивающимся в небо, и тут меня замечают. И Тиолла тоже.

Глава 21. Цветок

Как зачарованная, смотрю в глаза Ника и не могу понять: “Как так? Он же должен был вернуться только к утру!”

— Спрячь цветок, — шепчет мне на ухо Флай. — Пока его сейчас отвлекут.

Я не успеваю спросить зачем, как на берегу, прямо из-под стены замка, раздаются залпы, и в небо взмывают фейерверки. Ник резко переводит взгляд на них, и я вижу, как все девушки быстрым движением прячут цветы в складках туники. Я же натягиваю обратно на плечи шаль и скрываю бутон под ней, плотно обхватывая себя руками.

Голос Ника оказывается мощнее разрывающихся в небе разноцветных огней.

— Праздник окончен, — оповещает всех он. Как будто мы сами еще этого не поняли.

Одним щелчком пальцев Ник гасит салюты и все костры. Над морем уже начинает заниматься заря. Надо же, а я и не заметила, что прошло столько времени!

Все смотрят на дракона и не двигаются с места. Ждут? Чего?

— У всех на завтра есть задания? — чуть опустив подбородок, спрашивает Ник. — Я сам лично проверю их выполнение, кто не справится, получит штраф. Расходитесь.

Девушки подхватывают лежащие на песке платья, парни — рубахи. Флай тянет меня за руку, чтобы увести с пляжа. Но, когда мы проходим мимо Ника, статуей застывшего на месте в ожидании, что все разойдутся, снова раздается властный низкий голос дракона:

— Тина, ты останешься.

Эта короткая фраза вызывает любопытные взгляды девушек. Но, похоже, в открытую и в присутствии Ника никто меня рассматривать не будет, зато, наверное, обсудят между собой.

Я останавливаюсь рядом с хмурым драконом. Он буквально впивается глазами в мое лицо, а я не выдерживаю и отвожу взгляд.

В воздухе висит тяжелое молчание, нарушаемое только шорохом волн по песку и отдаленными криками чаек. Что я могу ему сказать?

“Прости, я думала, ты вернешься завтра?” Или: “Пока тебя нет, я решила повеселиться, даже зная, что ты не одобряешь праздник?”

Как же это все глупо звучит! А учитывая, что он думает, что меня подослали шпионить, это выглядит как попытка втереться в доверие к слугам. А ведь я всего лишь хотела…

— Что ты здесь делала? — жестко спрашивает Николас. — Разве ты не знаешь, что это праздник для юношей и девушек, не связанных браком? Для тех, кто ищет свою пару? Или уже решила присмотреться к этому молодому легкомысленному трубочисту? Вроде не твоего полета птица, м?

В голосе звон закаленной стали и рык дракона перемешиваются и звучат раскатами грома.

Я чувствую, как распахиваются мои глаза, и я в шоке смотрю на Ника. Как это для ищущих пару? Почему мне Флай не сказал? И как я вообще…

— Сейчас ты идешь в свою комнату, и с завтрашнего дня ты превращаешься в мою тень и ни на шаг от меня не отходишь, — продолжает Ник. — Обуйся.

Он берет меня под руку и, дождавшись, когда я натяну свои ботинки, и тащит в замок.

Только в своей комнате я вспоминаю о бутоне, который держала в руке, и понимаю, что просто-напросто где-то его обронила. Но где? На берегу? Где-то по пути?

За окном небо становится все светлее, и я решаю отказаться от поисков бутона, чтобы успеть хотя бы недолго поспать. Мало ли что мне день и Ник приготовили. А цветок мне и не нужен: я уже замужем. Разве я могу даже думать о том, чтобы боги выбрали для меня другого мужчину?

Хотя сердце глупое надеется… Ждет хотя бы какого-то намека на то, что это возможно. И это не кто-то иной, а…

Силком буквально заставляю себя заснуть.

Первые лучи солнца золотятся в волосах Ника, когда он отстраняется от меня после одного из сотен поцелуев, которыми он одарил меня в эту ночь. Счастливо улыбаюсь и провожу пальцами по скуле Ника.

Он в ответ легко касается пальцем моих припухших от ласк губ, и его взгляд снова темнеет, наполняясь синевой моря.

— Ты невероятно прекрасна, — шепчет Николас. — Хрупкая, нежная, такая живая… Ты будто создана для меня.

Ник отворачивается и что-то делает у столика, а когда поворачивается, в его руках уже кольцо с несколькими прозрачными сверкающими камнями, собранными так, чтобы они напоминали распустившийся цветок.