А теперь я стою и понимаю, что в одночасье могу этого всего лишиться. Отчаянно хочется закричать, что я никуда не поеду, что останусь с Керни, что бы ни произошло. Но понимаю, что тут я буду ему только мешать, будет лучше, если он будет знать, что я в безопасности.

Лиса запрыгивает на козлы, Айлин обнимает мужа, они будто бы безмолвно общаются, а потом она залезает в карету. Еще пара гвардейцев поднимается на запятки.

Остаемся только мы с Керни. Или мне кажется, что нас здесь только двое, потому что, глядя в его глаза, я больше ничего не вижу. Теплый янтарь плещется, согревая и пытаясь успокоить.

— Ты же знаешь, что мы со всем справимся? — спрашивает Керни.

Я очень хочу в это верить, но на сердце все равно как будто завеса тревоги. Все очень быстро. Все неожиданно. И не мы задаем правила игры. А, может, это действительно боги играют нами? Какой ход сделаем мы? А какой — наши противники?

— Я боюсь, — в который раз я признаюсь Керни, потому что только ему мне не страшно в этом признаться. — Но я доверяю тебе. Ты обещаешь, что мы справимся. Значит, это так.

Он нежно касается моих губ своими, гладит по волосам и прижимает к себе, позволяя снова вдохнуть его неповторимый запах тепла и уверенности.

Всеми силами хочу продлить этот момент, но понимаю, что время работает против нас.

Керни помогает забраться в карету, сам захлопывает дверцу и подает знак Лисе. Слышу щелчок поводьев, и мы, слегка дернувшись, отправляемся в путь.

На душе так тоскливо, что аж плакать хочется. Кажется, вот-вот сорвусь, распахну дверь и кинусь обратно.

Нельзя. Я могу тогда вообще не уехать.

Сжимаю пальцами юбку и закусываю губу. Дыхание сбивается от волнения, а сердце колотится быстро-быстро.

— Эйра, — на мою кисть ложится нежная ладонь Айлин. — Не знаю, веришь ли ты, но боги никогда не ошибаются. И если все случилось так, а Рэгвальд не вмешался, то все будет хорошо.

Выдавливаю из себя грустную улыбку. Хорошо бывает по-разному. Может быть хорошо для нас с Керни. Может быть хорошо для всего мира, учитывая, что здесь замешан Проклятый бог. И эти два «хорошо» могут быть взаимоисключающими. Увы.

Но не только это терзает меня.

— Я переживаю за Мару, — признаюсь я Айлин — Я понятия не имею, оставили они ее в живых, или она где-то там, на пепелище. Меня убивает мысль, что я могла не успеть ее спасти. А если они и жива, что ей сделали?

Айлин откидывается на спинку, какое-то время смотрит в окно, а потом говорит:

— Если честно, Эйра, я ни в чем не уверена. Но мне кажется, что она — это единственное с помощью чего они могут влиять на тебя. Особенно когда Керни нет рядом. Поэтому пока ты им нужна, а я больше, чем уверена, что теперь они знают, кто ты, Мару будет в безопасности. Наша задача — быть подальше от них.

Эти слова зарождают в моей душе призрачную надежду.

Айлин отвлекает меня рассказами о своем сыне, о том, как он подружился с сыном Ника, о том, как они вместе хулиганят. Потом описывает свою первую встречу с Диким и то, как с людьми Керни создали специальные обсервации для них.

Но при этом упоминает, что Дикие тоже бывают разные. Что есть те, кто раскаивается в содеянном и пошел на какое-то преступление только из нужды. А есть такие, что ничего не осознали. Для них Керни создал резервации в Окраинных степях, где за ними присматривают.

Через пару часов мы устаем обе от разговоров и, под мерное покачивание и поскрипывание кареты, начинаем дремать. Из-за припекающего солнца и духоты он получается вязкий, тягучий и тяжелый. Как будто я провалилась в болото и никак не могу из него вылезти. В нем мелькают какие-то тени, голоса, я словно пытаюсь бежать, но меня утягивает на дно. А потом появляется он. Потрясающей красоты серебряный олень с огромными ветвистыми рогами. Заглядываю в его глубокие, темные глаза и читаю в них зов. Он намекает, что нужно идти за ним. А потом разворачивается, бьет копытом и удаляется. Хочу бежать за ним, но из сна меня выдергивает громкий крик Лисы:

— Горгулья срань!

Отправляю пару своих оборотней-птиц, чтобы они сопроводили карету и убедились, что женщины выехали за пределы кольца наступления. Я хоть и сказал, что нам нужно сделать так, чтобы нас не окружили, прекрасно понимал, что это неизбежно.

Какая бы армия ни была сосредоточена у меня тут, пусть даже драконы, у недооборотней явно сил побольше будет. И, учитывая, что они направляются конкретно в Канвард, им нужно что-то именно здесь.

Из всех вариантов, которые мне приходят на ум, самым логичным кажется то, что им нужно попасть к святилищу Луноликой. К месту, где все началось. И, кажется, я понимаю зачем.

Мы исследовали последний камень, который я принес с собой из разоренной деревни. Он неоднозначно реагировал на близость к источнику силы. С одной стороны, его емкость становилась больше, с другой — он будто лишался силы. Заставил поднять все легенды относительно Луноликой и Проклятого бога.

Все, что мы смогли найти — это то, что воды ручья в тот день были смешаны с кровью Эрниола, ныне Пресветлого бога, потому считаются священными и очищают от любого проклятия. Когда-то мои предки на месте ручья создали фонтан, действующий до сих пор.