В понедельник утром я еле поднялась. Почти две бессонных ночи — это очень тяжело, а впереди их ещё будет очень много.

Голова очень сильно болела, и казалось, что вот-вот сейчас лопнет на части. Но утренний прохладный душ и таблетка творят чудеса, так что через час я чувствовала себя бодрячком. Не заморачиваясь с одеждой, я надела брючный костюм бирюзового цвета и чёрные туфли лодочки, а волосы решила выпрямить утюжком. Немного макияжа и вуаля, я красотка.

Взяв со стола сумку, которую ещё вчера вечером собрала, я окинула взглядом комнату и вышла.

Спустившись вниз, услышала разговор родителей, и пошла в сторону кухни.

— Доброе утро, — сказала я, целуя в щёку сначала маму, а затем папу.

— Доброе утро, родная, — улыбнулась мама.

— Доброе, дочка, — ответил следом папа.

— Так, Аглая, садись завтракать, а после вместе с папой поедете в университет, — произнесла мама, и начала накладывать мне в тарелку блинчики с творогом.

Налив себе стакан сока, я сделала пару глотков, и взяла вилку. Есть совсем не хотелось, внутри у меня было какое-то волнение. Я очень сильно загорелась идеей досрочно сдать экзамены и уехать, но почему-то было тревожно, что это может не получиться, и в деканате мне откажут.

— Аглая, кушай, — вывел меня из мыслей папа.

— Что-то аппетита совсем нет, — попыталась я улыбнуться, отодвигая от себя тарелку.

— Надо через силу, ты и так с вчерашнего обеда ничего не ела, только кофе гоняла. Ты во сколько спать легла? — поинтересовалась мама.

— Почти под утро, много нужно было по учёбе нагнать. Надо всё успеть, — всё-таки снова подвинув к себе тарелку, я начала есть.

Не хочется обижать маму, ведь она старалась: встала рано, всё это приготовила, накрыла на стол. Нет, нужно её уважить, и съесть хоть один блинчик.

— Лёша? — обратилась мама к папе, — Может, Аглая, до конца семестра доучится и сдаст со всеми сессию…

— Мамуль, — перебила я, — Мне самой это нужно. Поверь, мне не тяжело, я сама загорелась этой идеей, всё сдать досрочно, и уехать.

— Лиза, — папа развёл руками в сторону, — Без комментариев, наша дочь взрослая, и сама в праве всё решать.

Мама, покачав головой, ничего не ответила. Дальше завтрак протекал в обычной утренней домашней атмосфере.

— Аглая, ты, как я вижу, уже готова? — произнёс папа, вставая из-за стола, — Тогда дай своему старику десять минут и выдвигаемся.

— Хорошо, но насчёт старика я бы ещё поспорила, — попыталась я всё свести в шутку.

— Спасибо, дочка, за комплимент, — он улыбнулся, — Лиза, спасибо за вкусный завтрак. Я быстро, девчонки, не скучайте.

— Костюм в гардеробной справа висит, — уже крикнула мама, когда папа поднимался по лестнице.

— А удавка там же? — услышали мы и переглянулись. Удавкой папа называл галстуки, которые не любил носить.

— На костюме висит, как оденешься, спускайся вниз, завяжу его, — уже для себя сказала мама, — Дочка, как настроение?

— Мамуль, — вздохнула я, — Не переживай, ну не конец же света произошёл, все живы, здоровы. Ну, случилось это, да, мне очень больно и обидно, но жизнь продолжается.

— Да, это так, всё образуется и наладится.

— Давай, я тебе лучше помогу убрать, — чтобы как-то занять свои мысли, я начала собирать посуду со стола.

— Аглая, сейчас вы с папой уедете, и я сама всё уберу, посиди лучше, — остановила меня мама, и посадила рядом с собой.

Мы молчали, каждый думая о своём.

— Так, я готов, — услышали мы, как папа спускается с лестницы, — Лиза, нужна твоя помощь!

— Иду, — сказала мама, вставая, — Помощь в галстуке?

Я улыбнулась, также поднимаясь, и мы пошли в прихожую, где папа рассматривал себя в зеркале.

— Ну как, я красавец? — увидев нас, засмеялся он.

— Ты у нас, папка, просто красавчик, — показала я большой палец вверх.

А ведь и правда, для своих сорока семи лет, папа выглядит очень хорошо.

— Всё готово, — повязав галстук, мама пригладила его и отошла в сторону, — Принимайте работу.

— Моя, ты умница, — обняв маму, папа поцеловал её в висок.

Для меня всегда отношения родителей были идеалом, за свои двадцать лет я ни разу не видела, чтобы они сильно ругались. Да, мелкие ссоры были, куда же без них, но, чтобы ругань в кровь, такого не было. Папа всегда каждый склок переводил в шутку, или же отмалчивался.

— Аглая, можем ехать, на чьей поедем? — спросил меня отец.

— Мне без разницы. Можем на твоей, я, если что, потом после пар, на автобусе приеду, погода хорошая, прогуляюсь, — одевая туфли предложила я.