— Не хочу, — ответила девочка и убежала к коту, который спал на кресле.

— Ну, не завидую я ему, — засмеялась тётя Оксана, — Сейчас она его замучает. Наша кошка уже не знает, куда от Маши прятаться.

— А какая у вас порода? — решила я немного поддержать разговор.

— Сиамская, Матильда зовут, но Машенька зовет её Матрена, и мы тоже уже с мужем привыкли, также её называем, — взяла она ещё один ножик и принялась резать зелень.

— Наши девчонки молодцы, уже салаты во всю режут, — увидела я бабу Настю, переодетую в нарядное платье.

— Да ты тоже, баб Насть, время зря не теряла, — кивнула тётя Оксана на её наряд.

— Еле уговорила это надеть, — села бабушка на диван, — Хотела чёрное, как на поминки, а это веселенькое, самое что ни на есть праздничное.

— Аглая, Оксана, мне правда хорошо?

— Ты, Насть, такое чувство, будто сватов ждешь, — подколола её бабуля.

— Очень красивое платье, — улыбнулась я.

Тётя Оксана не успела ничего сказать: ей позвонили на телефон, и она, извинившись, вышла.

— Первая партия, принимайте, — появился в дверях дядя Глеб с большим салатником, от которого вкусно пахло дымком. Шашлычок.

— Быстро вы, однако, — пришла с кухни тётя Света, — А Игорь где?

— Он с Кириллом. Так, я побежал, у меня вторая на подходе.

У меня немного трусились руки, не понятно почему, но я очень сильно волновалась.

Дорезав салат, мы с тётей Светой поставили на середину зала стол, и начали его накрывать.

— Как барыни сидим, а за нас всё делают, — смеялась баба Настя, которая сидела с бабушкой и Машей на диване.

— Они молодые, шустрые.

Порезав хлеб, я аккуратно выложила его в плетенную корзиночку и поставила на самый краешек стола.

— Ого, пока я разговаривала, вы уже всё накрыли, — вернулась тетя Оксана, присаживаясь на стул.

Закончив, стали ждать дядю Глеба, маленького Игоря, Кирилла и моего дедушку.

— Света, у нас небольшое ЧП, — услышали мы радостный голос дяди и плачь мальчика.

— Что случилось? — поднялась женщина.

— Споткнулся на пороге, ну ладно, не плачь, — потрепал он мальчика по волосам, — До свадьбы заживёт.

— Баб Насть, у вас перекись есть?

— В комнате моей Светочка посмотри.

— А, забыл сказать. Кирилл в баню пошёл, чтобы свеженьким за стол сесть, вещи ему отнесите на сменку переодеться.

— Аглая, хорошая моя, дойди до комнаты Кирюши, там уже приготовленные вещи лежат, и отнеси ему, — просто сказала баба Настя, даже не дав мне ничего произнести.

Опять я? Ну почему именно я должна нести? Дом полон народа, но нет же, всё, что касается Кирилла, — везде должна быть Аглая, как специально всё делают! Такое чувство, что каждый момент продуман, каждое действие.

Мне ничего не оставалось делать, как встать и пойти. Комната у парня была обычная, такая же, как и моя. В деревне, наверное, всё типичное у всех: большое окно, вид из которого выходил прямо на наш дом, всё как на ладони видно. Кровать, большой шкаф, тумбочка и стол, где лежали разные мелочи парня. Заметив на стуле стопку вещей, мой взгляд зацепился за флакончик духов. Протянув руку, я поднесла их к лицу. М-м, тот же запах, просто обалденный.

Поставив на место, я взяла со стула сменные вещи и вышла из комнаты.

Теперь их ещё нужно отнести, надеюсь, пока он моется, я быстро положу вещи в предбаннике и быстренько уйду.

Аккуратно обойдя все грядки, я подошла к концу огорода. Всё отдам и обратно вернусь. Поднявшись на крыльцо, дернула на себя ручку двери. Ха, аж двадцать раз она была закрыта изнутри, ещё лучше.

Что же делать, может, вещи тут положить и уйти? Нет, это некрасиво. Но тут за дверью послышались шаги. Я только отдам и всё, — говорила про себя.

— Кирилл, — прочистила горло, — Тут твоя бабушка тебе вещи передала переодеться, я их оставлю на крыльце, возьмёшь.

— Подожди, — было мне ответом, и, щелкнув замком, мне открыли.

Увидев парня, который стоял в одном полотенце, я сразу отвернулась. Такое чувство, что мой сон становится явью.

— Да поворачивайся, не бойся, — услышала смех, — Или от красоты моего тела дар речи потеряла?

— Было бы там, от чего терять, — пересилив себя, я наконец повернулась к нему лицом.

Парень в наглой усмешке положил вещи на лавку, вытирая капельки воды со своих волос, которые катились по его груди, животу, и убегали дальше за ткань полотенца.