– Ты молодец, так и продолжай, держи ребят в ежовых рукавицах, не расслабляйтесь. Три дня это тяжело, спите по очереди, повторюсь держи ребят в тонусе, чтобы были постоянно при деле. Если всё пройдёт хорошо, я тебя отмечу, у тебя нет шатаний.
– он её минут пять повторял мантру про держитесь и делу время, потехи не дождетесь. Наконец он докурил сигарету и встал ищя куда бы выкинуть чубасик.

– Товарищ майор, а разрешите учебные занятия проводить.
– попросил я его.

– Что ты задумал?
– ему стало интересно и он сел обратно рядом со мной ищя взглядом куда бы выкинуть чубасик, но кругом было чисто и он его так и держал в руке.

– Что бы не расслабляться, повторяем друг другу пройденный материал, ничего такого.
– успокоил его.

– Хорошо, давай не спите. И поставте урну для окурков. Вы куда еe дели, надеюсь не курите в казарме?

– Товарищ майор, - проговорил я с укором, - мы совсем не курим.

На этом он ушёл, а я проверив урну, что стояла за углом, пошёл в расположение.

10.

Три дня тянулись резиновым жгутом, как не ускоряйся, как не дергай результат один и тот же. К воскресенью мы втянулись. С утра и вечером приходил майор проверял нас. Остальное время мы были предоставлены сами себе. Я продолжил работать ксероксом, копируя конспект и к воскресенью, руку скрючило от боли в пальцах. За это я получил полный конспект и на мир смотрел с большим оптимизмом, чем перед нарядом.

В понедельник ближе к обеду тишина гарнизона была нарушена гулом.

– Кажись едут.
– забегал как заяц по окрестностям нашей казармы Лось.

– Серёга, стоять куда тебя понесло.
– тот повернулся не понимая о чем это я. Пришлось махнуть рукой подзывая его.

– Так, мы тут трудились за четыре наряда, по этому стой здесь и смотри чтобы никто в грязных сапогах не заходил, мы не зря всё чистили, пусть уважают наш труд, а то припрутся с сапогами в глине, хер отмоешь за ними, нам этим туристам наряд сдавать.
– накрутил сам себя и махнув рукой на место где нужно стоять, я пошёл готовить оружейку к приёму оружия и боеприпасов.

Народ ввалился в казарму с радостными криками и попытался скидать оружие навалом, пришлось объяснять что они не в сказку попали. Начал проверять всё, номера, комплектность, состояние. На пятом штык ноже споткнулся. Он был сломан.

– Что это такое?
– вытаращил я глаза на обрубок который вышел из ножен и подняв глаза на залившегося краской старшего сержанта. Ещё при прежней жизни, я слышал, что штык ножи очень хрупкие и их нельзя кидать и лучше не ронять, но результат неудачного обращения видел впервые.

– Старшина, ротный знают?
– парень замотал головой.
– Понятно, сам скажешь или мне говорить?

Парень замялся, видимо пытаясь найти другой выход.

– По другому не получиться, штык твой, других подставлять я не буду. Давай адекватную версию придумывай.

Приёмка шла своим не смешным порядком. После этого я стал проверять оружие с большим усердием. Обнаружил один рожок не фиксирующийся в автомате.

Часа через два я автоматы закончились, ящики проверены, оружие переписано. Рота обедает. Я устало уселся на табурет передохнуть, перекрыл глаза и блаженно потянулся.

– Серёга, что хоть говорят, чем они три дня занимались? Старшина доволен порядком?

Ответ Лося удивил.

– Говорят всё три дня просидели в грузовиках под Подстамом, выпускали поесть, посрать. Спали и то не раздевшись в каком-то сарае.

– Жесть, значит повезло нам! А кто нас меняет, знаешь?
– вопрос был не праздный, меняющие могут устроить весёлую жизнь меняемым, это ему не так, то не эдак.

– Не знаю, всем после обеда спать разрешили, чья очередь не известно, у старшины своя тетрадь учёта нарядов и залётчиков, кого выудит тот и пойдёт.
– объяснил расклад Серёга.

Пока мы с Лосем ходили обедать, вся рота уснула и мы спокойно навели порядок в мойке и туалете. Потом без каких-либо притензий нас сменили и так как рота всё ещё спала пацаны решили так же спать, а мне не сиделось. Я растормошил Кулибяку и попробовал выпросить у него х/б. Был послан пару раз по известному адресу и когда уже решил, что без мордобоя не обойтись, Кулибяка дал мне ключи от капрерки.

– Вот ключи, отвали.
– просопел он переворачиваясь на другой бок.

На полосе я был один и не торопясь, вдумчиво прошёл еe три раза, нашёл пару мест, где можно с экономить время и пробежав ещё три километра по стадионе вернулся в роту. На ужин пошло всего пять человек. Рекорд однако. После ужина ничего не изменилось, народ спал и я отправился на стадион, поболтаться на турнике, до отбоя. На следующий день с утра было всё как всегда: зарядка, завтрак, учёба, а вот потом мне наконец удалось попасть на спецкурс.

После обеда наше отделение охватило какое-то не понятная мне волнение. Ребята стали друг друга прикалывать на тему какой-то Ольги.

– Парни, объясните, кто такая Ольга.
– взмолился я.

Народ дружно заржал. Вадим, не высокий, но широкий в плечах, вечно смеющийся младший сержант объяснил.

– О, друг Коля, это такая краля, что ей не преподовать, а в кино сниматься. Сам скоро увидишь.
– и добавил громким шопотом.
– в неe влюблены всё курсанты, особенно Лось.

И все ещё громче заржали.