Степь кругом! Выехали мы из Павловки. Минули последний участок леса. Одинокий указатель «ПАВЛОВКА» — тоже остался далеко позади. Теперь впереди — степь! Куда ни глянь, хоть в какую сторону ни посмотри, — синее небо касается зеленой земли. Даже редкие бугры и совсем одинокие горы, и те не в состоянии повлиять на сплошной ковер! На его гладь и простор. Умиротворенность. На его бесконечность!

Урал набрал скорость и бодро мчался по грунтовой дороге. На встречу к горизонту! Туда, где эта дорога соединяется с трассой. Древней, построенной еще до последней Войны, которая исправно служила людям, объединяла их, позволяла быть ближе друг к другу, главной артерией, что соединяла два города. Два последних очага цивилизации, на многие тысячи километров вокруг. Славный и Горное. Но кажется, огонь Славного, уже совсем угас. А что нас ждет в Горном — никто из нас не знает...

Вий продолжал смотреть через бойницу, что располагалась сзади. Все думал, что за нами будет погоня. Признаюсь, я тоже периодически поглядывал в зеркало! Мне конечно мало что было видно, — пыль... Но иногда, все-таки что-то нет-нет, да проглядывало. Нет. Погони не было. Либо некому было гнаться, либо нас не успели заметить. И я не про людей. Нет там уже людей! Всех извели... Я про гадин думал. Увяжутся за нами, потом стрельбы не оберешься! Да и отстреляемся ли?! Помню сколько этих тварей гналось за мной в Славном. Живое-ужасное море, из зеленых и серых спин! Будто степь. Как и здесь. Только та «степь», — смертельная!

Ельник пошел. Редкий, маленький кусочек темной зелени среди блеклого ковра из травы. Прошлый раз, когда я ехал здесь ночью, он мне казался огромным! Но при свете дня, это был лишь островок. Кажется, тут я видел лося. Хлеб ему давал. Он тогда еще изрядно напугал волчка. Огромный сохатый, с просто гигантскими лопатообразными рогами, ел хлеб прямо из моих рук! А еще нервничал, когда сухари закончились и тогда он ушел. Тихо и незаметно растворился среди ельника. Интересно, увижу ли я его сейчас? Скорее всего — нет. Скорее всего, этот лось сейчас лежит в своей укромной лежке и коротает день, чтобы снова с наступлением темноты, выйти на пастбище! Вот почему-то вериться, мне что он еще жив. Пожелаю ему «не пуха» в это ужасное время, когда смерть поджидает нас, буквально на каждом шагу! Проклятое время... Надеюсь, что у нас все получится и эта гадость будет уничтожена раз и навсегда! А если — нет, то у нас хотя-бы был шанс, и мы его использовали...

Дальше мы поехали. Ельник сменила открытая степь. Дорога хреновая пошла. Колея да буераки. Канавы, словно тут порезвился какой-то гигантский танк! Или трактор. Что скорее всего. Когда дожди идут — распутица ужасная! Вот они и выкарабкиваются тут, кто как может. Даже свернуть некуда. Что слева, что справа — на несколько десятков метров колеи. А по бокам — хрящ высокими бортами выдавило. Не перепрыгнет их машина. Считай — выше колеса борта из камня! Васяка первую включил, да на пониженную передачу перешел. Воет мотор, только плетемся еле-еле!

Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда мы до трассы добрались. Мне уже и перекресток видно. Указатель, что справа от нашей дороги. Синий такой, да с буквами белыми: «СЛАВНЫЙ» — и стрелочка должна быть влево. А «ГОРНОЕ» — направо! Знаю, что там написано, только не разобрать еще! Далековато... Метров двести до перекрестка оставалось. Мы на пригорок небольшой выехали, когда Васяка машину остановил.

— Видал?! — указывает мне вперед.

— Чо тама? — смотрю, а разобрать не могу, чего там.

— Машина стоит. Вон, за знаком!

Вий к нам, в салон перелез. Услыхал, что Василий говорит, и сам посмотреть вылез. Смотрел, смотрел, да видать ничо такого не видит. Мосинку приволок. Приложился к прицелу. Смотрит. — Есть! — говорит. — Вижу машину. Молодец Василий. Орлиный глаз! Легковая. Стекла побитые. Еще кажется, труп в салоне сидит. За рулем. И еще одно тело рядом с машиной лежит. С пассажирской стороны!

— И чо делать? — спрашиваю.

— Петр и ты — на разведку! Если че, — сразу стреляйте! А если ничего там опасного, так помашете нам. Мы к вам поедем. Ясно?

Кивнул я головой. Че тут не ясного... Петр тоже слыхал Вия. Уже на выход полез. Ну и я следом. Карабин проверил, с предохранителя его снял. Петр тоже ружье к бою приготовил. Готовы! Ждем команды.

Вий кивнул нам.

— Выполняйте. Только это... Осторожно там! — дядька снова прильнул к прицелу. Машину разглядывать. Видно, что нервничает! Скулы на лице напряг, дышит глубоко. Сопит через нос.

Мы рысью побегли к перекрестку!

Быстро добежали. Будто и не двести метров там вовсе! Видать засиделся я в дороге. Ноги сами в ход просились. Хоть и латы на мне и нелегкие они, дык не почувствовал я вес! Петр тоже поспевал за мной. Он сначала меня чуть вперед пустил, чтобы со снайперки прикрыть. Да сказал мне, чтобы я «линию» от машины не перекрывал. Вий — тоже прикрывает! Вот сразу видать военного человека. Я бы в жизнь не докумекал, к особенностям таким!

Зашел я от кустов. На шаг перешел, крадучись. Старался, чтобы ни одна ветка под ногами не хрустнула. Мягонько так ступал, ага. Высунулся из кустов. Машина и правда стояла за указателем! Легковушка. Типа такой, которые в городе видел. На стоянке, где Уаз! Эта темная была. Серая, да пылью вся покрытая. Ветки кустов еще ее спереди закрывали немного. Потому и не заметил ее сразу! Такие дела. А Васяка — вишь, глазастый!

Потихонечку я вышел из кустов. Карабин наготове! Тело мужика за рулем. Дверь открытая. Сидит мужик, не шевелится, да голову запрокинул. Глаза вверх. Рот открыт. Бледный весь! Аж-но посинел уже. Руку вниз свесил. А под рукой, пистолет коло двери, на земле валяется. Большой такой, с глушителем на стволе. Видал я такое, в книжках у Вия. Знаю, чо это! На рубахе пятно у мужика этого. Задрал ему рубаху — ясно! Ужалили его. Такая-же дырочка, как и у Ивана была. Яд...