Р.А.ЛЭФФЕРТИ
РАЗ ПО РАЗУ
Барнаби позвонил Джону Кислое Вино. Если вы посещаете такие заведения, как "Сарайчик" Барнаби (а они есть в каждом портовом городе), то наверняка знаете Кислого Джона.
– У меня сидит Странный, - сообщил Барнаби.
– Занятный?
– осведомился Кислый Джон.
– Вконец спятивший. Выглядит так, будто его только что выкопали; но достаточно живой.
У Барнаби было небольшое заведение, где можно посидеть, перекусить и поболтать. А Джона Кислое Вино интересовали курьезы и ожившие древности. И Джон отправился в "Сарайчик" поглазеть на Странного.
Хотя у Барнаби всегда полно приезжих и незнакомцев, Странный был заметен сразу. Здоровенный простой парень, которого звали Макски, ел и пил с неописуемым удовольствием, и все за ним с удивлением наблюдали.
– Четвертая порция спагетти, - сообщил Коптильня Кислому Джону, - и последнее яйцо из двух дюжин. Он умял двенадцать кусков ветчины, шесть бифштексов, шесть порций салата, пять футовых хот-догс, осушил восемнадцать бутылок пива и двадцать чашек кофе.
– Ого!
– присвистнул Джон.
– Парень подбирается к рекордам Большого Вилла.
– Друг, он уже побил большинство этих рекордов, - заверил Коптильня, и Барнаби утвердительно закивал.
– А если выдержит темп еще минут сорок, то побьет их всех.
– Я вижу, ты любишь поесть, приятель, - завязал беседу Кислый Джон.
– Я бы сказал, что мне это не вредит!
– со счастливой улыбкой прочавкал Странный, этот удивительный Макски.
– Можно подумать, что ты не ел сто лет, - произнес Кислый Джон.
– Ты здорово соображаешь!
– засмеялся Макски.
– Обычно никто не догадывается, и я молчу. Но у тебя волосатые уши и глаза гадюки, как у истинного джентльмена. Я люблю некрасивых мужчин. Мы будем говорить, пока я ем.
– Что ты делаешь, когда насыщаешься?
– спросил Джон, с удовольствием выслушавший комплимент, пока официант расставлял перед Макски тарелки с мясом.
– О, тогда я пью, - ответил Макски.
– Между этими занятиями нет четкой границы. От питья я перехожу к девушкам, от девушек - к дракам и буйству. И наконец - пою.
– Превосходно!
– воскликнул Джон восхищенно.
– А потом, когда кончается твое фантастическое гулянье?
– Сплю, - сказал Макски.
– Мне следовало бы давать уроки. Мало кто умеет спать по-настоящему.
– И долго ты спишь?
– Пока не проснусь. И в этом я тоже побиваю все рекорды.
Позже, когда Макски с некоторой ленцой доедал последнюю полудюжину битков - ибо его аппетит начал удовлетворяться, - Кислый Джон спросил:
– А не случалось, что тебя принимали за обжору?
– Было дело, - отмахнулся Макски.
– Это когда меня хотели повесить.
– И как же ты выкрутился?
– В той стране - а это случилось не здесь - существовал обычай дать осужденному перед смертью наесться, - пробасил Макски голосом церковного органа.
– О, мне подали отличный ужин, Джон! И на заре должны были повесить. Но на заре я еще ел. Они не могли прервать мою последнюю трапезу. Я ел и день, и ночь, и весь следующий день. Надо отметить, что я съел тогда больше обычного. В то время страна славилась своей птицей, свиньями и фруктами... Ей не удалось оправиться от такого удара.
– Но что же случилось, когда ты насытился? Ведь тебя не повесили иначе ты не сидел бы здесь.
– Однажды меня повесили, Джон. Одно другому не мешает. Но не в тот раз. Я одурачил их. Наевшись, я заснул. Все крепче, крепче - и умер. Ну не станешь же вешать мертвеца. Ха! Они решили убедиться и день продержали меня на солнцепеке. Представляю, какая стояла вонь!.. Почему ты так странно на меня смотришь, Джон?
– Пустяки, - проговорил Кислый Джон.
Теперь Макски пил: сперва вино для создания хорошей основы, затем бренди для ублажения желудка, потом ром для вящей дружественности.
– Ты не веришь, что все это достигнуто таким обычным человеком, как я?
– внезапно спросил Макски.
– Я не верю, что ты обычный человек, - ответил Кислый Джон.
– Я самый обычный человек на свете, - настаивал Макски.
– Я слеплен из праха и соли земли. Может быть, создавая меня, переборщили грязи, но я не из редких элементов. Иначе бы мне не придумать такую систему. Ученые на это не годны - в них нету перца. Они упускают самое главное.
– Что же, Макски?
– Это так просто, Джон! Надо прожить свою жизнь по одному дню.
– Да?
– неожиданно высоким голосом произнес Кислый Джон.
– Гром сотен миров разносится в воздухе. Мой способ - дверь к ним и ко всей Вселенной. Но, как говорят: "Дни сочтены". И это налагает предел, который нельзя превзойти. Джон, на Земле были и есть люди, до которых мне далеко. И то, что проблему решил я, а не они, значит только, что она больше давила на меня. Никогда не видел человека, столь жадного на простые радости нашей жизни, как я.
– Я тоже не видел, - признался ему Кислый Джон.
– И как же ты решил проблему?