Зал затихает так, что слышны лёгкие скрипы скамеек, стульев и дыхание.

— Чем лучше знаешь и понимаешь врага, тем успешнее его бьёшь, — пожимаю плечами. — Такой вот закон. Только саботажники и дезертиры во время войны с немцами могут отказываться учить немецкий язык.

Мой отец вообще утверждает, что это главный русский военный секрет, который озвучили уже давным-давно русские православные иерархи. Возлюби врага своего, как самого себя. Шутит, конечно. Они вроде про ближнего говорили, а не врага.

Но отцовские откровения оставляю при себе. Мало ли.

Учительница немецкого неподдельно сияет, а некоторые мальчишки мрачно насупились. На них насмешливо смотрят девочки, про которых сходу можно сказать, что они старательные отличницы.

И откуда во мне проснулась эдакая назидательность? Следствие военного опыта? Сам не представлял, насколько много я знаю сравнительно с обычными гражданскими.

Возвращаюсь домой вместе с подпрыгивающей от гордости и восторга Адой. Рядом стеснительно улыбается Полинка. Мама с дедом идут за нами, им тоже хотелось погордиться сыном и внуком.

26 октября, воскресенье, время 19:05

Бронепоезд «Геката» на стоянке близ Каунаса.

— Не успел я этого сделать, — сокрушается генерал Анисимов. — У меня в Ионаве было только лёгкое вооружение. Тяжёлое, включая танки, застряло на подходе.

— А как ты тогда город взял? — интересуется Рокоссовский. Он везде свой нос суёт, всё ему любопытно. И смотрит на нас с завистью, мы тут таких делов понатворили, пока он в своём Полесье, как сыч, сидел. Не совсем, конечно, Житомир он лихо взял.

Анисимов фыркает презрительно.

— Ф-ф-ф, какой там нахрен город?! Одно название. И гарнизон, до батальона всякого сброда с парой лёгких танков. Для устрашения крестьян, не иначе…

— Отакую дурнинку мабуть голыми руками запросто сжучить, — гудит басом Никитин.

Почти час обсуждаем теоретические возможности не выпустить Гота из Каунасского мешка. Ничего не получается, никак не склеивается. Это реально было не кольцо окружения, а незавязанный мешок. Вот Гот в горловинку и выскочил.

— По реке спустить миномёты, усилить соседний полк, — предлагает Голубев.

— Чтобы разбить переправу, хватило и своих сил, — не возражает, а размышляет Анисимов. — К тому же это скрытно проделать невозможно. Немецкая разведка могла засечь и накрыть своей артиллерией. Прямо на реке.

Чем дальше в лес обсуждений возможных действий, тем яснее становится, что остановить Гота никак не получалось. Единственное, что могло помочь, его нерешительность. Или приказ сверху стоять до конца. Но, видимо, такого приказа не было.

К нам заглядывает Сергачёв.

— Товарищ генерал, — обращается ко мне, так-то тут все генералы, — баня готова.

Генеральский народ оживляется, все уходим из штабного вагона в банный. Уже голыми продолжаем совещание.

— Ставка одобрила идею создания нового фронта. И название «Украинский» утвердила, — сообщаю всем новость. — Ты, Филатов, переходишь под командование Константиныча, он будет новым комфронта.

Оживляются генералы, поздравляют Рокоссовского, который слегка смущается. Филатов глядит вопросительно.

— Тебя там ждут великие дела, — нагнетаю ему мотивацию. — А Западный фронт уже перенасыщен войсками, так что возникают сложности управления. Толкаться локтями начинаем. Ещё тебе, Константиныч, перебросят одну из дальневосточных армий. Японская угроза слабеет… у-у-х!

Соскакиваю вниз, за мной Голубев и Рокоссовский. Никитин, самый яростный любитель из нас попариться, плеснул на каменку чуть не полный ковш. Мы-то спрыгиваем, а наверху кроме Григорича остаётся Кузнецов. Филатов, покряхтывая, спускается за нами.

— У микадо глаза, видать, расширяются, когда он видит, что мы с их союзниками делаем, — продолжаю, сидя на полу.

У Филатова, если не считать Голубева, самая мощная армия на моём фронте. И по укомплектованности вооружениями и по гонору командного состава. Если у немцев СС считаются элитными частями, то у меня 24-ая ударная. Недаром она так и называется.

— Как тебе разделаться с Украиной, сам думай, Константиныч, — начинаю стратегический инструктаж. — Я предлагаю Львовское направление и далее до Румынии. Во-первых, перережешь большую часть коммуникаций фон Рунштедту. Во-вторых, с твоей территории можно будет легко дотянуться до Плоешти и посадить весь вермахт на голодный топливный паёк.