– Здесь ужасно, – констатирует парень. – Я бы не хотел здесь пробыть дольше, чем нужно. Поэтому, давай договоримся. Ты беспрекословно сотрудничаешь со мной, а я постараюсь вытащить тебя отсюда.

– Интересный подход, – хмыкаю, – без прелюдий, сразу с места в карьер. Те, что были до вас, были иного мнения. И у них были другие методы работы.

– Да, – он кивает головой, – знаю. Здесь собрано все, что ты говорила. Каждое твое слово, каждая мысль запротоколирована. Как и мнения всех врачей, их предписания и вердикты.

С этими словами, незнакомец кивает головой в сторону увесистой папки, которую принес с собой.

– Зачем вы тогда пришли?

– Потому что они работали с тобой, как с психически неуравновешенной особой. От того все материалы собраны неверно.

– А я разве не такая? – кривятся мои губы в подобии усмешки. – Потому что последние полгода мне только и твердят, что мое место именно здесь.

– Я уверен, что что-то упущено.

– Перечитайте досье еще раз. Уверяю, ничего нового я вам не поведаю. – Отворачиваюсь от него и смотрю в окно. Если бы еще стекла помыли от скопившейся грязи, может быть, я бы увидела что-то интересное. Кто бы знал, как я сыта по горло паутиной и забившимся мусором между рамами.

– Варя, посмотри на меня. – И в этом обращении слишком мало от просьбы. Здесь прямое требование, которому я подчиняюсь мимо воли. – Ты можешь сколько угодно косить под то клеймо, которым тебя наградили. Но в таком случае, твоя жертва будет напрасной.

– Почему? – с трудом выдерживаю этот тяжелый взгляд.

– Ты ведь думаешь, что все завершилось, да? Но месяц назад события повторились. Есть два дела, которые один в один повторяют то, через что ты прошла. И выходов на самом деле немного. Либо ты продолжаешь прикидываться и все будут искать твоих якобы «помощников». А ты в свою очередь гнить здесь. Либо работаешь со мной и я тебя отсюда вытащу. Но только при условии полной открытости и готовности сотрудничать.

– Кто вы такой? – подаюсь вперед и хмурюсь, рассматривая его лицо.

– Давай начнем лучше с того, кто ты такая? С чего все началось?

Что-то в его тоне было таким, отчего все барьеры, которые я так усердно выстраивала просто… рухнули. Отшвыривая меня туда, куда возвращаться я совсем не хотела.

За окном бушует непогода. То тут, то там почерневшее небо насквозь пронзают вспышки молний. А следом за ними обязательно с треском прокатывается гром. Честно говоря, создается двоякое впечатление. Вроде бы и страшно немного, но в то же время невозможно отвести взгляд. Настолько завораживает это зрелище.

Я представляю себе, что на небе на нас за что-то сердятся и стремятся проучить этим холодным дождем. Чтобы показать немного зарвавшемуся человечеству, что мы так и остаемся мелкими букашками в этом мире. Ведь чем сильнее поток капель похож на непроглядную стену, тем испуганней разбегается народ по укрытиям. Я же говорю, словно маленькие муравьи, которые не могут противостоять обычному дождю.

Сквозь громыхание слышится хлопок двери, а затем и взволнованные голоса. И это странно. Потому что папа приехал с работы слишком рано. Тихонько подкрадываюсь к выходу и, затаив дыхание, прислушиваюсь к разговору.

– Сереж, все очень плохо? – обеспокоенно спрашивает мама.

– Это мягко сказано, Оль. – Тяжело вздыхает папа.– Мне нужна наша Варька.

– Что? Нет, Сереж, даже не вздумай!

– Оля, без нее никак. – Стоит на своем папа. – У меня нет другого выхода.

– Этого просто не может быть, – фыркает она в ответ, – а ты придумай что-нибудь. Наша дочь – не подопытная зверушка. Ты вспомни, что было в прошлый раз. Помнишь?

– Естественно, я помню.

– Вот поэтому, я против!

– Оль, пожалуйста…

К таким просьбам папа прибегает редко, но как говорят, метко. И спорить по этому поводу они могут бесконечно. Поэтому я решаю вмешаться.

– Пап? – выхожу в прихожую. – Что случилось?

– Беда, Варюш, беда. Твоя помощь нужна.

– Сережа! – Восклицает мама. – Бога ради, опомнись. Куда ты собираешься тащить нашего ребенка, а? И, главное, ради чего?

– Ради того, чтобы поймать того, кто совершает эти страшные вещи.

И мы все втроем смотрим друг на друга по очереди, но делаем это в полном молчании. Каждый, переваривая услышанное по-своему.

Да, забыла уточнить. Мой папа – следователь. Причем за его спиной такие дела, на полях которых, красная печать с пометкой «секретно». Благодаря его логике, дедукции и просто «чуйке», за решеткой оказались насквозь отмороженные лица. О существовании которых, обществу лучше не знать. Но когда он сам не справляется, папа призывает меня на помощь. Просто потому, что я вижу чуть больше остальных. И не спрашивайте как.