Но меня утешало то, что сам ногами добрался пешком до автостанции Ришон-ле-Циона, а это значит, что все обошлось благополучно.

Разбитое лицо скоро заживёт и через пару недель у меня в голове останутся одни скверные воспоминания об этой автомобильной аварии под автомобильным мостом, которая едва не лишила меня жизни. Хорошо, что все опасности остались позади меня.

– Ты, что опять подрался!? – воскликнула Людмила, увидев моё разбитое лицо, когда вошёл в квартиру. – Когда ты наконец-то повзрослеешь? В твоём возрасте люди внуков имеют, а ты все с кем-то дерёшься.

– Насчет внуков, ты не по адресу обращаешься. – ответил жене, снимая с себя верхнюю одежду. – Своему старшему сыну скажи, что ты хочешь быть бабушкой. Пускай наш старший сын быстрее женится. Насчет драки, давно вырос с этого возраста. Но если кто-то поднимет на меня руку, то с разбитым лицом будет мой враг, а ни. Включи телевизор и посмотри местный канал телевидения.

Второй раз за два дня попал в автомобильную аварию под одним и тем же мостом.

Больше на работу по этой трассе не поеду. С меня достаточно двух аварий подряд за прошедшие два дня.

– Куда ты сейчас пойдёшь работать с разбитым лицом? – с тревогой в голосе, спросила Людмила. – Люди с нормальными лицами не могут устроиться на работу. У тебя лицо в царапинах, ссадинах и кровавых ранах.

– На работу не могут устроиться бездельники. – резко, ответил жене. – Завтра же буду работать рядом с домом.

Людмила ни стала со мной спорить насчет завтрашней работы. Сама была безработной и поэтому её устраивала любая работа мужа, лишь бы семью можно было прокормить и оплатить все коммунальные услуги.

К тому же теперь нам предстоит двадцать восемь лет выплачивать под проценты ипотечную ссуду (машканту), которая будет вначале расти в процентах, а через десять лет постепенно будет сокращаться до полной выплаты к концу нашей жизни.

Такой кабалы на нашу семью, нам хватит на всю оставшуюся жизнь. Не зря среди народа идёт анекдот, что в Израиле во время юбилея желают сто двадцать лет прожить для того, чтобы успеть выплатит машканту.

Вот поэтому нам с Людмилой надо постараться быть здоровым, чтобы всегда работать и за оставшиеся двадцать шесть лет выплатить ипотечную ссуду.

Как раз к этому времени мы выйдем на пенсию. Будем наслаждаться своей жизнью. Людмила и Виктория, морщась от вида моего ободранного лица, старательно смазывали мои раны на лице зелёнкой.

Старался, как можно терпеть спиртовых ожогов от зелёнки, лишь слегка вздрагивал от прикосновения ватки с зелёнкой к более открытым ранам на лице. Жена и дочка всячески старались облегчить моё страдание, обильно покрывая моё лицо зелёнкой.

На моем лице резко менялись болевые гримасы от прикосновения зелёнки к ранам. На процедуру с ранками и царапинами на моем лице ушёл весь флакон зелёнки из нашей домашней аптечки.

– Теперь ты, у нас как настоящая новогодняя ёлка. – смеясь, сказала Виктория, рассматривая моё лицо, украшенное зелёнкой. – Осталось только игрушки на тебя повесить.

– Скоро в Израиле в сентябре еврейский, новый год. – шутя, напомнил Виктории. – Вот буду в нашей семье вроде новогодней ёлки, как новогодний подарок из России к еврейскому, новому году. Повеселимся семьёй. Будете вокруг меня скакать весь новый год, пока с меня зелень осыпаться будет.

– Лично мне лучшим весельем будет видеть чистое и не битое лицо мужа. – тревожно, сказала Людмила.

– Мама беспокоиться не за твоё лицо, как за свою постель. – подметила Виктория. – Переживает, что ты сейчас ей всю постель перепачкаешь зелёнкой. Вот поэтому хлопочет вокруг тебя с проблемой о твоём лице.

– Не правда! Искренне выразила свое беспокойство об отце. – возразила жена. – Он все-таки мой любимый муж. Насчет постели ты правильно заметила. Даже об этом не подумала. Надо нам принять меры.

– Давай забинтуем лицо. – предложила Виктория, своей маме. – Через бинт постель никак не испачкается.

Жена и дочка достали из домашней аптечки все имеющиеся бинты. Усадили меня на стул в середине зала. Принялись бинтовать моё израненное и измазанное зелёнкой лицо.

Пытался быть прилежным раненым. Позволял своим дамам делать с моей головой все, что им было угодно. Мне тоже не хотелось испачкать зелёнкой свою постель.

Ведь у нас сейчас плохо с деньгами и купить новую постель взамен испачканной постели мы никак не можем.

– Теперь папаша похож на мумию. – смеясь, сказал Артур. – Тебя можно сдавать в археологический музей.