– Ну что ж, и это сгодится. Главное, ты не сказала «нет», ведь правда? Ты тоже чувствуешь что-то похожее? Это случилось не только со мной? Не может же быть, чтобы это испытывал только я?

Джез не могла пошевелиться. Она продолжала сидеть неподвижно, зная, что с нее довольно просто слушать его и ждать. Руки его дрожали так же, как и ее, только у него они были теплыми, а у нее – ледяными.

– Значит, это мы выяснили. Любовь с первого взгляда, вот что это такое. Вот что с нами произошло.

Джез попыталась улыбнуться. Не вышло. Испуганная, она не знала, что делать, как ей себя вести. Ей никогда не подняться и не уйти спокойно из этой обтянутой красной кожей кабинки. Видно, весь остаток жизни придется просидеть здесь. Как она осмелилась заговорить с ним? Какая часть ее сознания породила эти слова? Но пока он не выпускает из своих ее руки, с ней ничего не произойдет.

– Ты уже почувствовала это на лекции? – продолжал терзать ее Гэйб.

– Не помню. Это было слишком давно. Да... Наверно... Не знаю.

– Но ты собиралась уйти, Джез. А если бы я тебя не остановил?

– Это невозможно.

– Невозможно, – быстро согласился Гэйб. – Точно. А ты знаешь, что я тебя еще ни разу не поцеловал?

– Похоже, это не имеет значения, – пробормотала Джез неуверенно.

– Ты права. Мы должны сделать так, чтобы имело значение.

– Но ведь никакой спешки нет... – едва выдохнула девушка.

– Тебе все равно?

– Вовсе нет.

– И мне тоже. Давай-ка покончим с этим. Чем дольше ждешь, тем труднее, – сказал Гэйб с уверенностью и решимостью человека, вся жизнь которого – сплошной риск, ни одному нормальному человеку не ведомый. – Поедем ко мне в отель?

– Хорошо. Только, пожалуйста, не выпускай мою руку. Так и держи.

Гэйб отпустил руку Джез лишь в тот момент, когда вставлял ключ в замок гостиничного номера, а переступив порог, крепко обнял ее, прижавшись спиной к двери.

– Теперь ты в безопасности. Ты дома, – сказал он, чувствуя, как дрожит она под плотным свитером.

– Тогда не выпускай меня из рук.

Голос ее прозвучал низко и жестко. Она прильнула к нему, зарывшись лицом ему в грудь.

– Ты так испугана? – выдохнул он куда-то ей в затылок.

– Да.

Ответ прозвучал так решительно, словно она начисто отвергала любое подозрение в трусости.

– Я тоже.

– Но ты намного старше меня. Ты должен быть смелее, – запротестовала девушка упрямо-застенчиво, прячась за этой застенчивостью, будто только так всегда и поступала, хотя не смогла бы припомнить ни единой похожей ситуации.

Гэйб легонько отстранил Джез, откинул назад ее голову и, мягко коснувшись пальцем ее губ, улыбнулся.

– Мне пора набраться храбрости и поцеловать тебя. Склонив голову, он медленно прильнул губами к ее губам, и этот легкий, почти насмешливый поцелуй подействовал на Джез чуть успокаивающе, позволив расслабить мускулы и снять напряжение.

– Я уже настолько смел, что готов целовать тебя вечность, – прошептал Гэйб, целуя ее снова и снова, чувствуя, как понемногу унимается дрожь, теплеют и поддаются его настойчивым, ищущим губам ее прохладные губы. Они еще сочнее, чем казались, подумал он, полнее, чем он мог вообразить, свежие, нежные и упругие, каких он никогда прежде не знал.

Джез отозвалась с неловкой готовностью, мало-помалу отвечая поцелуем на поцелуй, словно начиная втягиваться в чудесную игру, в которой игроки не проигрывают и не выигрывают, – игру, в которую хочется играть бесконечно.

– Нельзя же вот так вот простоять тут в обнимку целую вечность, – произнес наконец Гэйб между двумя поцелуями.

– Почему же нельзя? – пробормотала Джез. – Кто-то может нам помешать?

– Просто так неудобно. Ты не хочешь... присесть?

– Я хочу того же, чего хочешь ты.

Он еще не встречал девушки, думал Гэйб, хотя, видит бог, их у него перебывало достаточно, которая готова была бы целоваться, стоя всю ночь напролет, но ведь и он раньше никогда не влюблялся. Похоже, причина в этом? Все старые правила сейчас недействительны. Началась совершенно другая игра.

– А что ты думаешь о кушетке? – спросил он дурашливо, чувствуя себя смешным, нелепым и подсознательно желая быть таким.

– А что нужно думать о кушетке? – отозвалась Джез, целуя его в нос.

– Ну, мы могли бы взглянуть на нее, поговорить о ней, просто посидеть, а можем и разложить ее.

– Давай тогда просто посидим, – ответила Джез, рассмеявшись впервые с тех пор, как за ними закрылась дверь. – Разве она не для этого предназначена?

Взяв ее за руку, Гэйб подвел Джез к кушетке, наблюдая, как она осторожно, почти торжественно опускается на нее.