— Вот как. Значит наш злодей левша?

— Скорее всего.

— Еще что-то есть?

— Пока нет.

Сбрасываю звонок и открываю папку. Нахожу заключение экспертов — все сходится.

— Это он… — говорю я, а Шаман согласно кивает.

До вечера разбираюсь с этим делом, сопоставляю факты и просчитываю ходы. Надо бы отдать Леночке, это ее работа, но не могу. Что-то во всей этой истории не дает мне покоя, но что я пока не понимаю. На интуитивном уровне.

Завтра с Мазур все обсудим, а пока. Забираю разработки и иду к операм. Шаман и Егор на выезде, еще не вернулись. Остальные должны быть на месте. Вхожу и сразу чувствую на себе взгляд. Ее взгляд. Волосы на загривке отчего-то шевелятся, а губы сами по себе пытаются расплыться в улыбке.

— Итак у нас есть пять жертв педофила, — сообщаю им и развешиваю на доске то, что осталось от ксерокопированных фотографий. — Трое выживших, двое погибших. Надо съездить и опросить каждого. Любые подробности важны.

Оборачиваюсь в подчиненным.

— У меня завтра выходной, — Денис поднимает руки вверх.

— Дэн, — хмурюсь, я на него рассчитывал.

— Нет, не уговаривай, — качает он головой. — Меня Настя сожрет. Она этот выходной месяц ждала.

— Ла-адно, — видит бог, я не хотел. — Детка, — ловлю ее какой-то странный взгляд. — Возьмешь Шамана и…

— Можно к живым? — перебивает поспешно, и сама не замечает, как подходит ближе.

— Вывезешь? — вопросительно поднимаю бровь. Мне она не кажется готовой к оперативной работе.

— Да, — кивает Иванна и нервно дергается, проливая кофе на пол.

Нет, это какая-то херня. И мне она совсем не нравится.

— Вместе поедем, — обрубаю все сомнения. — Илья, вы с Шаманом по погибшим. А Егор дежурит.

— Но, Макс, — Ива пытается оспорить мое решение. Опять! А я еще за прошлые косяки с нее не спросил.

— Возражения? — рычу недовольно и давлю непререкаемым авторитетом.

— Нет, — благоразумно отступает. Ну не дура и на том спасибо.

Дверь без стука открывается и в кабинет входит Леночка.

— Мальчики, вы здесь? — игриво улыбается. — И девочки, — кивает Иванне.

— Что-то хотела? — мой голос звучит чуть резче, чем я рассчитывал.

— Вот это тело мне привезите, — отдает листок с ориентировкой и адрес, где его видели недавно.

— Работаем, — вручаю Илье.

Он забирает Дэна, и они вдвоем сваливают. А я возвращаюсь в кабинет и снова утыкаюсь в дело о педофиле в очередной раз пытаясь найти ниточки. Они должны быть.

Звонок на городской мешает сосредоточиться. Поднимаю трубку и прикладываю к уху.

— Марьянин.

— Макс, вызов срочный, — отчитывается дежурный.

Вот еще не хватало.

— Что там?

— Девочка в лесополосе, недалеко у нас…

— Блядь, — кидаю трубку и вскакиваю с кресла.

От резких движений, ребро взрывается болью. Да чтоб тебя! Глухо матерясь, закидываю в рот для верности парочку таблеток и запиваю водой. Ствол в кобуру и сверху куртку.

Захожу к операм, надо кого-то взять с собой. А никого сука нет. Кроме Иванны, заполняющей какие-то бумаги.

— Где все? — мрачно интересуюсь я, уже понимая всю патовость ситуации.

— Так еще не вернулись — пожимает она плечами. — Что случилось?

— Поехали, — обреченно вздыхаю. — Девочку еще одну нашли. В лесополосе.

Сердце резко останавливается и, прыгнув вперед, причиняет боль. Но Максу этого знать не нужно, он и так задает странные вопросы. С чего бы вдруг его стало внезапно волновать, вывезу я поездку к выжившим девочкам или нет? Не он ли всем своим видом демонстрировал, как хочет от меня избавиться? Или ищет слабые места?

Я никак не могу разгадать его настоящее отношение к себе. Хочется понимать, к чему готовиться, и мне только начинает казаться, что я его раскусила, как Марьянин снова удивляет, буквально заставляя меня рассматривать его пристальнее и глубже.

Выходим на улицу. Поёжившись от ночной прохлады, ощущающейся после теплого кабинета особенно остро, поднимаю воротник куртки и по одному короткому взгляду Макса понимаю, что мы опять едем на его машине.

Тот случай, когда я даже не пытаюсь возражать. Не знаю, что мы найдем на месте, когда доберемся. Мое подсознание в попытке меня защитить, сигнализирует о том, что Макс не причинит вреда, физического точно. И на данный момент у меня нет другой безопасной зоны, кроме салона его машины.

Он ломает логику всех моих чувств и ощущений. Впервые за столько лет я думаю об одном мужчине больше пяти минут. Это злит, пугает и мешает мне вернуть внутренний баланс. Курить стала больше, чтобы хоть как-то гасить нервы. Плохо. Обязательно скажется при физических нагрузках, а проверять здесь на прочность очень любят. Работы им не хватает!

Сажусь в салон, насквозь пропитанный запахом Макса. Парфюм, кожа, сигареты. Делая неглубокие вдохи, пристегиваюсь и выпрямляю спину. Короткие волосы от шеи до затылка ходят ходуном, и я снова поправляю воротник куртки, едва заметно вздрагивая от озноба.