О мой Бог. Эта узкая, темная яма? Это наш корабль.

— Что случилось? — спрашиваю я Руха. — Расскажи мне.

Он притягивает Рухара ближе и не обращает внимания на шлепающие кулачки ребенка. Он прижимается губами к макушке Рухара, и на мгновение мне кажется, что он не собирается отвечать. Но потом он заговаривает, медленно, словно пытаясь вспомнить слова.

— Пещера… двигалась.

Корабль сдвинулся с места? Я вглядываюсь вверх, в яркое пятно, от которого режет глаза. Я пытаюсь заставить себя посмотреть, хотя у меня от этого начинает пульсировать в голове. Это проход, через которую мы входим на корабль и выходим из него… и он находится примерно на высоте ста футов.

Корабль лежит боком.

Внезапно мне становится страшно. Если корабль лежит боком, то на чем он стоит? Возможно, мы даже сейчас в опасности.

— Рух, мы должны убираться отсюда.

Он снова рычит, и я надеюсь, что это согласие.

Я смотрю на дверной проем и гадаю, как мы туда доберемся. У нас есть Рухар, и мне трудно сидеть, не говоря уже о том, чтобы вылезти из стены. Наворачиваются горячие слезы, но я смахиваю их. Сейчас не время. Я должна спасти своего ребенка и свою пару.

— Ты можешь нести Рухара? — спрашиваю я его. — Я не думаю, что смогу втащить его на стену.

— Понесу, — хрипло говорит он и касается моей щеки. — Хар-лоу понесу. Рухар понесу.

Он хочет понести меня на руках? Это мило, но я хочу, чтобы они убрались первыми.

— Я справлюсь, — говорю я ему, ползая на четвереньках. Если я буду действовать медленно, может быть, у меня получится это сделать. Черт возьми, у меня нет выбора — я сделаю это. — Все будет хорошо, Рух.

Моя пара прижимает моего сына к груди и укладывает его во что-то похожее на кожаную перевязь. Он встает на ноги, а затем смотрит на меня сверху вниз, ожидая. Ясно, он не уйдет без меня.

Хорошо. Тогда мне нужно встать. Я медленно поднимаюсь на ноги. Оказавшись там, кажется, что все болит еще сильнее, и мне кажется, что мое ребро проделывает дыру в животе. Мне нужно на что-то опереться, и я благодарна, что Рух рядом, прижимая меня к себе.

— Хар-лоу.

Рухар начинает причитать.

— Я знаю, — говорю я, стараясь не вдыхать слишком глубоко. — Я иду. Забери отсюда Рухара, если сможешь. Я буду прямо за тобой.

Он обнимает меня за плечи, игнорируя мою просьбу.

— Нет, — говорю я ему, отталкивая его прикосновение. Мне больно — как физически, так и морально — делать это, но мой маленький Рухар кричит, и я беспокоюсь за него и мою пару. Они нужны мне в целости и сохранности. Находиться в брюхе корабля, когда он перевернут на бок, приводит меня в ужас. Они нужны мне, чтобы я могла сосредоточиться на своем спасении. — Нет, Рух. Мне нужно, чтобы ты отвел его в безопасное место. Уведи его отсюда. Сейчас. — Когда он снова колеблется, я продолжаю. — Если ты любишь меня, ты сделаешь это.

Рух издает страдальческий стон, и я слышу, как его хвост сердито стучит по полу. Он зол на меня — и ему больно, — но мне нужно, чтобы они были в безопасности.

— Я прямо за тобой, — обещаю я ему. Так или иначе.

Разочарованно зарычав, он отшатывается, и я наблюдаю, как он подходит к стене и начинает карабкаться по ней с непринужденностью. Вопли Рухара становятся сильнее, и мое тело вибрирует от беспокойства. Моя потребность быть матерью и защищать его борется с моей потребностью упасть обратно на пол и отдохнуть. Я уже измотана, мои ноги странно ослабли. Но я не могу здесь оставаться.

Я смотрю, как Рух поднимается, и когда он исчезает в солнечном свете наверху, я мельком вижу голую задницу и его мешочек, болтающийся у него между ног, когда он вылезает. Он голый? Интересно, что там произошло? Однако одного этого вида достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться, и это подбадривает меня. Я могу это сделать. Мне нужно быть с ними. Рухар отчаянно нуждается во мне… а Рух, возможно, нуждается во мне даже больше.

Я делаю шаркающий шаг вперед. Боль пронзает мое тело, и я сгибаюсь пополам, что причиняет только еще большую боль. Все болит. Всё. Я начинаю беспокоиться, что, возможно, не смогу перелезть через стену.

Рух сделал это, — напоминаю я себе. — Он там с твоим ребенком, ждет тебя. У тебя нет выбора.

А я тут торчу, поэтому я делаю еще один шаг вперед. Потом еще один. Я добираюсь до стены и кладу на нее руки, нащупывая вокруг опору. Там немного, но мне удается просунуть пальцы в щель и подтянуться. Совсем чуть-чуть. Следующая опора находится еще выше, поэтому я подтягиваюсь вперед, чтобы дотянуться до нее.

Все мое тело протестует. У меня кружится голова. И мир погружается во тьму.