Есть Сказка о девочке, дочери Морского Царя, что превыше всего полюбила смертного Принца. Чтобы быть с ним, она отказалась от моря, своей короны и голоса. Принц был привязан к ней, но полюбил все равно Принцессу. - Порадуйся за меня, - сказал Принц онемевшей Девушке. - Ведь ты любишь меня больше всех а свете. И Девушка радовалась.Она танцевала на их свадьбе всю ночь, а к утру исчезла. Так говорится в Сказке. Так было лучше для всех.
Часть первая
Глава 1
«ПРАВО ПЕРВОЙ НОЧИ»
На каминной полке тикают ходики.
Почти восемь!.. Нервно покосившись на циферблат, я начинаю грызть ручку. Тетрадь — пуста. Голова — пуста. Тиканье часов отдается в ней эхом.
Два часа прошло, а я ни строчки не написала!
— Ральф! — кричу я, машинально расстегивая еще одну пуговицу, хотя блузка и без того распахнута почти до пупа. — Ральф, что ты думаешь о зрелости? Как мужчина, я имею в виду.
Какое-то время он молчит, затем тяжело шагает к порогу кухни:
— Это такая жизненная пора, когда понимаешь, что в доме холодно... и потеплее укутываешь сиськи.
Ральф растрепан и пьян. Черные волосы падают ему на лицо. Закрутились на концах, толстой проволокой, запутались в отросшей за день щетине. Опершись руками на дверной косяк, он с трудом поднимает голову.
— Ого, — говорю я, взглядом оценив его состояние. — Лизель права! Безбрачие тебя доконает...
— Меня доконаешь ты!
— Эй! — я вскидываю в его сторону ручку. — На этот раз, я не виновата! Это твой утонченный друг ей челюсть сломал!
— Тебя это не касается.
Я хмыкаю, глядя ему в глаза. Он слегка краснеет. Когда у Ральфа долго нет секса, он всегда начинает пить. «Гленморанджи».
— Тридцать пять евро — бутылка, Ральф! Будешь продолжать в том же духе, обет бедности мы станем соблюдать всей семьей. Тем более, теперь, когда ваш маленький бизнес...
Ральф вновь оборачивается, оскалив зубы, как волк.
— Закрой. Рот.
Зря старается: я его не боюсь. Это мои одноклассники разом уверовали, увидев, как падре бьет ногой с разворота.
— Хочешь альтернативную точку зрения? — спрашиваю я, раскачиваясь на стуле и не сводя с него прищуренных глаз. — По поводу зрелости?
— Нет!
— Тогда слушай, — я сильно откидываюсь назад, упершись ладонями в край стола. — Зрелость — это такая жизненная пора, когда мысль уже нельзя выражать открыто. И ты говоришь туманно! Чтобы у собеседника остались иллюзии на свой счет... Ну, и хорошее к тебе отношение.
Он щурится, слегка качнув головой.
— Например?
— Например, — говорю я невозмутимо раскачиваясь, — вместо того, чтобы мне хамить, ты мог бы снять пиджак и накинуть его мне на плечи.
Ральф складывает руки на животе и сжимает губы. Смотрит на меня. С любопытством и некой толикой восхищения. Бросив короткий взгляд на еще более короткую юбку, спрашивает:
— А штаны мне с себя не снять?
Я опускаю руки и ножки стула глухо ударяются о ковер.
— Я боялась, что ты уже никогда не спросишь!
— Ты хоть о чем-то, мать твою, думаешь, кроме секса?! — рявкает он.
— Довольно редко. А ты?
Ральф набирает полные легкие воздуха и медленно выдыхает.
Вдох — выдох. И еще раз.
И снова...
И еще раз!..
Я молча улыбаюсь и жду, поглаживая указательным пальцем воротничок.
Показав мне средний палец, Ральф вновь исчезает на кухне — греметь с преувеличенным усердием чашками. Он бы сейчас душу продал, чтобы ударить меня. Но нет, нельзя. Если сейчас и его посадят, они с Филиппом будут неловко выглядеть.
Я слышу, как он яростно хлопает дверцами шкафчика. Забыл, куда бутылку припрятал? Ах, нет. Нашел...
Я слышу, как он вытаскивает пробку, слышу бульканье.
— Алкоголь убивает потенцию.
— Ты просто не в моем вкусе.
— Только я, или живые девушки, в принципе?
Вопрос — чисто риторический, но Ральф отвечает:
— Заткнись!
Никакого зрелого такта.
Я снова откидываюсь назад, чтобы видеть кухню. Ральф уже закрыл шкафчик и смотрит на меня дикими глазами.
— Помоги мне написать сочинение, которое понравится тете. Что-нибудь о соблюдении себя в чистоте и отказе от плотского... Тебе должны были что-то такое преподавать в семинарии.
— Где она сама?
— На совещании. Ты разве не был?
— Нет, — он с грудным рычанием проводит рукой по лицу. — Они что, правда решили заставить вас об этом писать?!
— Я похожа на человека, который решил пошутить?
— Идиотки! — яростно выдыхает Ральф.
Я понимаю его отчаяние.
Гостиная наполнена запахом яблок, словно флером греха. Третья девочка с моего потока беременна!