Между тем в душу вдруг закралась совсем другая, несколько неожиданная мысль, будто не хочет он никого ни видеть, ни слышать. Вот совсем никого. Вспомнилась родня, так и не проводившая его в последний путь. Даже на похороны не пришли! Разругались вдрызг… Причина? Да кому сейчас есть дело до настоящих причин?!

«Неее… не возьмёте, не узнаете, не догадаетесь!» — душа Шириновского сама себе погрозила пальцем. Никто и ничего о нём не узнает вовеки веков! Впрочем, никто у него ни о чём и не спрашивал. Показалось. Вокруг по-прежнему ничего не менялось. Никого из святых рядом не появилось. Как не оказалось и чертей, ждущих его с нетерпением, дабы сопроводить в Геенну огненную. Тишина, просто гробовая тишина!

Владимир Вольфович попытался вспомнить последние мгновения своей жизни. Удалось, но виски сразу же заломило дикой болью. От висков боль моментально перешла к глазам, но тут же отрикошетила обратно, беспардонно ввинчиваясь напрямую в мозг. Гм, в мозг?

Шириновский словно очнулся и шевельнул головой. ГОЛОВОЙ! Да, она сейчас больше напоминала ему колокол, но вполне себе физически ощутимый колокол! Память окончательно вернулась, и он вспомнил о своём разговоре с Немтсовым. Значит, всё это правда?! Всё получилось!

Мутность и липкость собственных мыслей внезапно остро пронзила стрелой понимания, и он вдруг снова ощутил себя не эфирной сущностью, а человеком. Непередаваемые ощущения! Его охватила эйфория, но длилась она недолго. Не успел он в полной мере насладиться радостью, как в его восторженные размышления нагло влез неизвестно кто.

— Что за странные мысли? Откуда они у меня? Тот рот-фронтовец явно не сдерживал себя. Зря я пожалел его! Теперь у меня в голове полный хаос. Я сошёл с ума? Бред какой-то!

— Какой ещё рот-фронтовец? Что за бред? — по стародавней привычке эмоционально возмутился Шириновский, невольно повторив то же слово за невидимым собеседником. — Ты вообще кто? С кем я говорю? Где я?

Не понимая, что голос звучит в его новой голове, а не снаружи, он с трудом сфокусировал взгляд и посмотрел вокруг себя. Вокруг царила типичная обстановка не сильно шикарной больницы. Строгие стены, белые тона, непривычные больничные койки (старомодные какие-то!), и все вокруг разговаривают… по-немецки! Взгляд уткнулся в какую-то надпись на противоположной стене, сделанную немецким готическим шрифтом. Значит, он и вправду попал в чужое тело! Фантастика! Боже, он действительно в Германии!

Всё это промелькнуло у Шириновского в мозгу, став достоянием не только его самого, но и реципиента, в тело которого он подселился.

— Значит, я и вправду попал в нацистскую Германию! В какой год? В какой именно год? — взвыл он нечеловеческим голосом внутри себя.

— В 1929, второе или третьего мая, — отозвался в ответ чужой голос.

— А?! — малость офигел от неожиданного ответа Шириновский.

Он, разумеется, владел не только русским, но знал и английский, французский, турецкий и, конечно же, немецкий. Поэтому за возникновение языкового барьера как-то не переживал. Но никак не ожидал, что ответят ему по-русски.

— Ты кто? — придав внутреннему голосу суровости, мысленно спросил Владимир Вольфович.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Шириновский!

— Еврей, что ли? — скептично хмыкнул его оппонент.

— Я — русский еврей! Понятно?! А ты кто? Антисемит?

— Я — Август Отто фон Меркель, штурмовик СА.

— Аааа, так ты фашист?! — моментально взвился Владимир Вольфович. И его понесло: — Фашист!!! Ты фашист!!! Мразь! Шваль! Подонок! Мерзкий выползень! Сталина на вас нет! Гад, скотина, мерзкий выродок! Вы евреев расстреливали, сволочи! Подонок! Тварь! Пошёл вон отсюда! Пошёл вон из моего тела! Тварь! Мразь! Фашист!

Голос «фашиста» на некоторое время исчез, видимо отправился в лёгкий ступор от столь экспрессивных выкриков неожиданно появившегося и, как оказалось, его весьма экспрессивного Альтер эго. Но стрессоустойчивость всегда была у разведчиков на высоте, как и железная воля. А это и на силе духа непосредственно сказывалось.

— Ээ-э! Хорош, хорош… Да никакой я не фашист! Я — разведчик, меня зовут Николай Иванович Маричев. И здесь я на задании: внедрён в ряды национал-социалистов Гитлера.

— А, так ты не фашист?! — чуть поумерил пыл Шириновский. Но тут же вновь вспыхнул: — Тогда нацист? Нацист! Вы расстреливали евреев, убивали мирных граждан, жгли целые деревни!!! Сколько русских убили?! Но мы всё равно вас победили, всё равно!

— Постой! — вклинился в его тираду владелец тела. — Кого победили? Когда? Да и не нацист я! Сколько можно повторять?! Я русский! Воевал в рядах белого фрайкора, отрабатывая легенду и возможность стать своим среди немцев. Не так-то легко, знаете ли, проникнуть в ряды германской элиты!

— Аа-а! Так ты ещё и белогвардеец?! Сволочь белогвардейская! Контра! Булкохруст! Помещик, кулак, гнида продажная! — тут же напустился на Маричева Шириновский, зацепившись за новый повод. — Сколько комиссаров ты лично перевешал?! Евреев сколько убил? Сколько?