И всей оравой побежали обратно по коридору, толпясь. толкаясь, ругаясь. Прайс рядом с Аррином, впереди старый Свитбриар, где-то рядом хрипло кричал Сойер. Толпа, а не армия. Толпа, подгоняемая собственным ужасом.

Завернули за угол и оказались в коридоре, оказавшись перед двумя чёрными фигурами. Это было всё равно, что идти в ночь и смерть, навстречу чёрным ветрам и ударам острых мечей. На них обрушилась мощь чужеродного разума.

Охотники кричали и падали, хватаясь за головы. Сзади напирали, заставляя передних корчиться от охватываемого их ужаса.

— Закройте глаза!

Прайс, находящийся как раз в первом ряду, закрыл глаза и ударил ножом в облачную тьму капюшона.

Холод, подобный космическому, пронзил его насквозь. Он пошатнулся, теряя сознание. Разум закрылся от ужасного зрелища толпы, множеством рук тянущейся к двум высоким фигурам в капюшонах, окруживших их, пытающихся сбить с ног.

Когда Прайс открыл глаза, обнаружил себя в другом коридоре, а старик Сойер бил его по лицу грубыми ладонями.

— Да, — хрипло сказал Сойер, — они мертвы. Вместе с ними погибло много людей, а многие ведут себя так, будто мертвы их мозги. — Он покачал головой. — При мысли что всё это время было правдой…

Бабах! Снаружи Цитадели раздался оглушительный звук. А вслед за ним ещё несколько. Бабах! Бабах! Бабах!

— Аррин… — позвал Прайс, с трудом на ноги.

— Он внизу, в том помещении, со своими людьми, — сказал Сойер. — Они пытаются отразить атаку Эи, пока те в космосе.

Огромные ракеты, расположенные за пределами Цитадели, уже стартовали так часто, что их невозможно было сосчитать.

— Ты ему разрешил… — сказал Прайс.

— Разрешил? — повторил Сойер. — Мы его упрашивали. Думаешь, кто-то из нас хочет, чтобы целый флот этих существ достиг Земли?

К тому времени, как Прайс и Сойер спустились в зал управления ракетами, все смертоносные посланцы уже стартовали.

Аррин и его люди не отрываясь наблюдали за происходящим на экранах. Прайс и охотники видели на экранах только сверкающие звёзды и тёмный космос, а потом, наконец, слабые вспышки, похожие на булавочные уколы, как рой светлячков в тёмной пустоте. А потом всё закончилось.

Аррин обернулся.

— Получилось? — с болью в голосе спросил Сойер.

— Да, — ответил Аррин. — Мы их поймали, но немного поздно. Наш флот уничтожит уцелевшие корабли Эи. — А потом устало добавил: — Мы выиграли битву, но не войну. Эи очень много. Но этот мир-аванпост сейчас безопасен. И мы будем отбрасывать их всё дальше и дальше…

Сойер посмотрел на Прайса, тот сказал:

— Не будь таким чертовски гордым. Давай, говори уже.

— Похоже, — сказал Сойер, взглянув на Аррина, — в некоторых вещах мы ошибались. Надеюсь, после сегодняшнего между нами всё будет по-другому.

— Надеюсь, — кивнул Аррин. — Если захотите, всё будет по-другому.

— Ну а теперь, — после небольшой паузы спросил старый вождь миссурийцев, — когда всё прояснилось, скажешь, кто же был у нас вашим осведомителем? Неужели Оукс?

Впервые лёгкая улыбка коснулась лица Аррина.

— Ты и впрямь хочешь это знать? Сейчас, когда всё закончилось?

— Думаю, нет, — хмыкнул Сойер. Он обернулся, посмотрел на столпившихся за ним вождей, после чего снова обернулся к Аррину и протянул скрюченную ладонь в древнейшем земном жесте. Аррин ответил.

На следующий день Прайс и Линна стояли на крыше Цитадели и смотрели, как отряды охотников расходятся по домам.

В землянах всегда была непреклонная гордость. Они уходили с гордо поднятыми головами, не оглядываясь. Но на краю далёкого леса кто-то повернулся и взмахнул рукой, прежде чем окончательно скрыться за деревьями.

— Они вернутся, — сказал Прайс.

— Сначала некоторые, потом всё больше и больше, чтобы учиться. Через несколько лет всё изменится.

Прайс надеялся, что вскоре сыны Земли и сыны звёзд будут вместе жить на многих, пока ещё далёких, мирах. Долгая война против Эи когда-нибудь закончится, тёмная и чужеродная волна когда-нибудь отступит, и земляне внесут в это свою лепту. Но всё это было впереди.

— А люди из твоей скрытой колонии на западе, — серьёзно спросила Линна, — тоже к нам присоединятся?

Прайс посмотрел на неё, потом ответил:

— Нет никакой колонии, Линна. С запада я прилетел один.

— Но твоя одежда… твой самолёт — откуда всё это взялось? — удивлению Линны не было предела.

— Объясню немного попозже. Поначалу ты в это не поверишь. Да я и сам не верю.

И, думая о странной причуде силы и случая, вырвавшей его со старой Земли, Прайс почувствовал укол ностальгии по потерянному миру. По тому времени, когда, находясь в безопасности на своей уютной маленькой планете, люди мечтали о космосе и звёздах, что сейчас кажется давно ушедшей идиллией юности.