Где-то грома отголоски,

Вспышки молнии и листья

По осенней мостовой.

Только лишь любовь осталась.

На холсте. И в синем небе

После бури расплескалась

Яркой радужной рекой.

Твоя душа

Я бережно держу в своих ладонях

Твоей души осколок обнаженный.

Пожалуй, заверну его в газету,

И положу на полку в холодильник.

Что бы душа на солнце не протухла.

Когда противный зной палит нещадно,

Стих на бумагу как-то не ложится.

Дождя дождусь, и думаю тогда-то,

Придут случайно строчки ниоткуда.

Быть может, даже стих писать не стану,

А приколов ее к листку бумаги.

Я контур набросаю осторожно.

Лучу рассветному взглянуть позволю.

Растопит он останки безвозвратно,

Но на листке навечно сохранится

Твоей души осколок обнаженный.

«Снимите шляпы, обнажите головы!»

Вам довелось присутствовать случайно

На этом странном расставанье.

Нет, не с телом. Души с душой.

Надолго. Навсегда.

Не прощенный

По дороге, как по облаку,

Мимо снов и небесных врат

Ты бредешь по ночному городу,

Задевая крылом асфальт.

Ты сейчас никому не нужен,

Неприкаянный и чужой.

И луна, отражаясь в лужах,

Дарит свет тебе золотой.

Растеряв, позабыв, растратив,

Чашу горькую расплескав,

Ты смирился потом с утратой,

И любви просить перестал.

То друзей, то себя теряя.

Ты не встретишь ее в пути,

Не поможет тебе другая,

И святое слово «прости».

По дороге, как по облаку,

Мимо снов и небесных врат

Ты бредешь по ночному городу,

Задевая крылом асфальт.

Скрипач

А я, наверно, не смогу понять,

Какая сила в музыке таится.

И ты играешь, но не для меня.

И снова эта сказка не случится.

А вслед тебе летит моя душа,

Ты обнимаешь скрипку, как невесту.

Я замираю, нежно, чуть дыша,

Внимая звукам твоего оркестра.

Ты имени не знаешь моего,

И глаз моих не отличишь от многих.

Но нет дороже в мире ничего

Тех звуков: удивительных и строгих.

Я проживаю век за два часа,

Пока звучит мелодия живая.

И вот — открыты двери в небеса.

Но держит красота земного рая.

Ты в черно-белом. Будто бы к венцу

Ведешь свою покорную невесту.

Легко живется только мудрецу –

Ему ведь все заранее известно.

А я, наверно, не смогу понять,

Какая сила в музыке таится.

И ты играешь. Но не для меня.

И снова эта сказка не случится…

Я плачу…

Благообразное обличье.

Богобоязненные речи:

Такое мелкое двуличье

В таком любимом человеке…

Молюсь, к иконе припадая,

Свеча чадит…

Лицо Мадонны умоляю,

Но не щадит…

И упиваюсь, упиваюсь

Я чашей горькою взахлеб.

И удивляюсь, удивляюсь:

Зачем меня ты не сберег?

Бегу, от ветра задыхаясь,

Догоняю день вчерашний.

Оправдать тебя пытаюсь –

Это ты не настоящий…

Но Мадонна — непреклонна:

Засыпаю вся в слезах.

Тянет холодком с балкона,

Привкус соли на губах…

Она

Икона плачет на стене,

И так торжественно печально

Свеча сгорает на окне

От безысходного отчаянья.

Как долго ждал ты этой муки,

Просил, молил, и вот — Она.

Пришла и протянула руки,

И крепко плечи обняла.

Отравит мысли поцелуем,

Как чашей древнего вина.

Чего мы ждем, зачем ревнуем,

Сжигая сердце все дотла?

Летать так хочется, но крыльев нет.

Мы ищем толк в безумии мирозданья.