Асхат долго не отвечал, сел на кровать, которая была едва ли не единственной мебелью, украшавшей его избушку, которую, по его словам, ему подарила одна из вылеченных им старушек. Его жилище находилось возле самого берега реки. А соорудили его чуть ли не сразу после войны. Сколотили наспех из двух рядов горбыля и для тепла засыпали меж ними землю вперемешку со шлаком. Была там и полуразвалившаяся печка, и если бы у Асхата были дрова, то хорошо держала бы тепло. Однако до таких жизненных премудростей хозяин по занятости своей спасением болящих и, чего скрывать, врожденной лености не считал нужным снизойти и поддерживал сносную температуру парой электротэнов, как понимаю, не платя по наивности душевной за электричество. Но то его дело, мне же хотелось узнать, сможет ли он поставить Вакулу на ноги и вернуть ему утраченную способность говорить.

Какое-то время помолчав, горе-лекарь принялся описывать обеими руками по очереди круги в воздухе, словно крутил на пальцах небольшой обруч. Я терпеливо ждал. Наконец он изрек:

— С дедушкой поговорить надо, я не знаю, как это сделать…

— А дедушка точно поможет?

— Должен, он все может, — неопределенно ответил он, — завтра скажу…

Я уехал к себе, но ни завтра, ни на другой день Асхат не появился. Заглянул к нему в избушку — на замке и даже следов не видно.

«Видимо, сбежал», — решил я. Разыскивать его бесполезно, может, у кого из своих пациентов, а то и в деревню к себе убрался. Очень уж его исчезновение походило на бегство, но не в розыск же на него подавать…

Абзац восьмой

С тем и уехал в деревню, где нужно и снег убрать, навести порядок в доме, да и побыть одному, вдали от людей, пройтись до ближайшего леска на лыжах, лучше не придумаешь. И чуть не доехав до своего дома, увидел машину Вакулы. Не поверил своим глазам. Заходить к нему в дом большого желания не испытывал, но тут по какой-то надобности на улицу вышел Дед в не застегнутой телогрейке и приветливо махнул мне рукой.

— Что, хозяин-то оклемался? — спросил его, приоткрыв окно. — Сам приехал или привезли?

Дед был явно навеселе и словоохотливо пояснил:

— Да какого хрена ему будет, живехонек, сбежал из больнички, водяры набрал и всей компанией заявился. Зайдешь, примешь с нами?

Покачал отрицательно головой и поехал к себе. От сердца отлегло, но осталось загадкой, медицина ли поставила на ноги бывшего кузнеца или Асхат узнал от своего дедушки секрет исцеления от тяжкого недуга. Но главное, все в порядке. Сам же Асхат примерно через месяц, а то и позже заглянул ко мне и вел себя как ни в чем не бывало, словно не было того нашего напряженного разговора. Пояснил, что ездил к родственникам в другой город кого-то там лечить. Думал, он сам спросит о Вакуле и его здоровье, но он или уже забыл о памятном для меня случае или ждал, когда я заговорю на эту тему. Пришлось спросить его.

— А дедушка тогда сказал, что нужно делать, тот мужик должен быть здоров. Нет?

— На твое счастье, здоров вроде бы. Только ты больше так не делай, а то потеряешь мою дружбу. Мне такие эксперименты совсем ни к чему.

Асхат в ответ широко улыбнулся, но ничего не ответил, а прочесть, что он думает на этот счет, в его узких, как щелочка не до конца затворенной двери, было невозможно. Но начал его с тех пор опасаться, не зная, что еще он способен выкинуть, и в деревню с собой уже не брал.

Через какое-то время он исчез, и розыски, предпринятые мной на вполне официальном уровне через органы власти, ничего не дали. Звонил в деревню, откуда он родом, но и там ничего определенного сообщить не могли. Потерялся и все. Дошли слухи, что он связался с крутыми ребятами, участвовал в розыске угнанных у них машин, брал за это немалые деньги, но так это или нет, проверить невозможно. Просто еще один человек нарушил предписанные ему правила и вышел на проезжую часть, где совсем иные законы ему неизвестные. И всесильный дедушка не смог ему помочь и защитить. Мир людей и духов, хоть и связан меж собой, но и там и здесь свои правила поведения и трудно сказать, кто более жесток и безжалостен: духи или мы, люди, пока еще считающие себя живыми и вполне самостоятельными. А может, и хорошо, что мы отделены от них незримой границей, переходить которую опасно, поскольку обратно вернуться мало кому удавалось…

Сам Вакула после этого ничуть не изменился и даже при случае хвастался, что организм у него железный, а в тот раз просто хлебнул паленой водки, отчего у него и случился приступ. Ко мне он заходил изредка с единственной просьбой занять денег или свозить в магазин за «пойлом», как он именовал выпивку. О прежних раздорах и не вспоминал, а у меня язык не поворачивался спросить его о неожиданной потере речи и способности двигаться, не навлекая на себя лишних подозрений. Да и расскажи я ему все, как есть, вряд ли бы он воспринял все должным образом и повинился. Скорее попытался бы сделать очередную гадость, а то бы и попробовал разыскать Асхата. Так и жили, соседствуя вот до этого самого пожара…

Абзац первый

Дед пробыл у меня около недели, скучая на лавочке или помогая мне по хозяйству. Заглядывал участковый, от которого узнал, что во время пожара погиб один из собутыльников Вакулы, но личность его пока установить не удалось, а против хозяина возбудили уголовное дело о неосторожном использовании печного отопления. С его же слов, что сам хозяин, то есть Вакула, куда-то уехал и отыскать его тоже пока не могут. Меня же он спрашивал, не видел ли кого подозрительного в тот вечер и не мог ли пожар оказаться предумышленным поджогом. Поскольку и впрямь никого не видел, так и ответил, промолчав о Деде, что предусмотрительно, завидев участкового еще издали, ушел в стоящую на задворках баню. С тем и расстались.