Шрифт:
Я зашел к Натали на другой день вечером. Все было как и в первый раз: миссис Филд впустила меня, и я услышал, что Натали занимается. Я подождал в темном холле, музыка прекратилась, и Натали спустилась ко мне. Она предложила:
– Пойдем пройдемся.
– Дождь идет.
– Ну и пусть, - сказала она. - Мне хочется на улицу.
Она надела пальто, и мы пошли в парк.
По лицу ее видно было, что вся она еще далеко, в высших сферах, в музыке. Должно было пройти какое-то время, пока она спустится на землю.
– Что с тобой было? - спросила она, когда мы прошли уже с полквартала.
– Да так, ничего.
– Что-нибудь слышно из колледжей?
– Да, из одного.
– Из какого?
– Из Массачусетского.
– И что?
– О, они готовы принять меня.
– А стипендия?
– И стипендию дадут.
– Полную?
– Да.
– Ого! Здорово. Ну, и что ты решил?
– Ничего.
– Ждешь ответа из других колледжей?
– Нет.
– Как это?
– Да я, пожалуй, в Штат пойду.
– В Штат? Зачем?
– За дипломом.
– Но почему в Штат? Ты же хотел поработать с тем человеком из технологического.
– Это не для новичков - пришел, понимаешь, в институт и, пожалуйста, работай с лауреатом Нобелевской премии.
– Но не вечно же новички остаются новичками, верно?
– Ну да, но я решил не идти туда.
– Мне показалось, ты сказал, что ты ничего не решил.
– Да нечего тут решать.
Она сунула руки в карманы пальто, вздернула нос и застучала каблучками по тротуару. Она казалась взбешенной. Но, миновав еще квартал, произнесла:
– Оуэн!
– Да.
– Мне, право, неловко...
– Отчего?
Не знаю, как у нее хватало сил продолжать этот разговор: я говорил с нею холодно, тупо, безразличным тоном. Но она все-таки продолжала:
– Я про Джейд Бич и про то, что было...
– А, ты об этом! Да ерунда, не стоит.
Не хотел я ворошить прошлое. Слишком огромное, важное и тяжкое выпирало из тумана. И мне захотелось отвернуться, чтобы не видеть.
– Я много думала об этом, - сказала она. - Понимаешь, мне казалось, что мне все ясно тут. Я считала, что, по крайней мере, никого мне не нужно, никаких таких отношений. Полюбить там, или закрутить роман, или выйти замуж... Я еще достаточно молода, и мне еще надо очень многое сделать. Все это довольно глупо звучит, но это правда. Если бы я могла, как другие, относиться легко к сексу, все было бы в порядке, но, по-моему, я не могу. Мне ни в чем не нужна эта легкость. Видишь ли, в наших с тобой отношениях было прекрасно то, что мы были друзьями. Можно любить по-разному: любить и быть любовниками, любить и быть друзьями. И мне казалось, что мы с тобой именно друзья. Я поверила в
это и думала, что все вокруг не правы, когда утверждают, что мужчина и женщина не могут быть просто друзьями. Но теперь я думаю, что они правы. Я была слишком... теоретиком, что ли.
– Не знаю, - пробормотал я. Мне больше вообще не хотелось говорить, но дернуло меня за язык, и я сказал: - А мне кажется, ты была права. Притянул я этот дурацкий секс, когда в нем и нужды-то не было.
– Нет, была, - произнесла она каким-то усталым, разбитым голосом. Потом резко: - Нельзя же чувству сказать: поди прочь и возвращайся через два года, потому что я сейчас очень занята!
Мы миновали еще один квартал. Дождь был мелкий, как туман, - мы едва ощущали его на своих лицах, но капли стекали уже с воротника мне за шиворот.
– Я впервые пошла на свидание, - стала рассказывать она, - когда мне было шестнадцать лет. Ему было восемнадцать, он был гобоистом, а все гобоисты сумасшедшие. У него была машина, он ее припарковывал так, чтобы из окон открывались прекрасные ландшафты, а потом, представляешь себе, буквально набрасывался на меня. И говорил: "Натали, это сильнее нас!" Меня это бесило, и в конце концов я сказала ему: "Может быть, это сильнее вас, но не меня!" Ну, на том все и кончилось. Дурачок он был. Да и я тоже. Но тем не менее... Теперь я знаю, что он имел в виду.
Она помолчала какое-то время, потом добавила:
– Но все равно...
– Что?
– Нам-то это не нужно, правда?
– Что?
– Ну, нам с тобой ни к чему это. Верно?
– Да, - сказал я.
Тут она взбеленилась. Остановившись, взглянула на меня исподлобья, с яростью.
– То ты говоришь "да", то ты говоришь "нет"; то тебе "нечего решать"... Нет, есть что решать! И думаешь, я знаю, правильно я решила или нет? Почему я должна принимать решения? Если мы друзья - а в это упирается все: можем мы быть друзьями или нет? - так вот, если мы друзья, то и решать мы должны вместе. Так?
– Верно. Мы так и делаем.
– Так чего же ты тогда злишься на меня?
Мы уже были в парке и стояли под высоким каштаном. Ветки защищали нас от дождя и бросали глубокую тень на нас. Над нами в свете уличного фонаря кое-где как свечи сияли цветы каштана. Пальто и волосы Натали сливались с тьмою, и я видел только ее лицо, ее глаза.
– Да не злюсь я, - сказал я. И показалось мне вдруг, что земля сдвинулась подо мной, что мир перевернулся, - землетрясение и не за что ухватиться. - У меня все перепуталось. Вот в чем дело. Все потеряло для меня всякий смысл. Не могу справиться с этим.