– А сука… – Выругался я. – Степаныч, перетащи ее вещи в зал пока что. Я сейчас.

– Она не знает? – Оглянулся Степаныч.

– Кажется, уже знает.

Когда я вошел в спальню, Марина плакала на диване. Она спрятала лицо в подушку и беззвучно рыдала. Я тихонько приблизился. Стал над ней. Повременив пару мгновений, сел рядом. Девушка тотчас же почувствовав это, отодвинулась так, будто ее ошпарили.

– Зря ты подслушала, – сказал я. – Я ведь не хотел говорить, чтобы избежать вот этого.

– Зачем? Зачем ты снова мне солгал?! – Обернувшись, закричала она.

– Чтобы защитить, – сказал я не задумываясь.

– Разве так можно?! Я должна была знать! Должна!

– И что? – Я вздохнул. – Тебе полегчало?

– Я имею право знать правду! Я тоже человек, а не какой-то вымпел, который надо из рук в руки перехватывать!

– Все верно, – повременив секунду, кивнул я. – Ты человек. И должна знать. Более того, я собирался рассказать тебе, но не прямо сейчас. Тебе тяжело, я знаю. Но всем сейчас тяжело. И будет еще тяжелее.

– Спасибо! Утешил! – Крикнула Марина и опять уткнулась лицом в подушку.

Я вздохнул. М-да. Нянькой мне быть еще не приходилось. Но оставить ее просто так я тоже не мог. Уверен, что люди Седого уже рыщут по всему городу в ее поисках.

Я подался вперед, оперся локтями о колени, сел, сомкнув пальцы.

– Ты ведь хотела правды? Думаешь, что достаточно взрослая, чтобы ее принять? А правда в том, что нам грозит опасность. Тебе, мне, Степанычу. И преодолеть ее, эту опасность, мы сможем только в одном случае – сплотившись. Вместе. Сильным можно оставаться только среди сильных. А ты сейчас среди сильных, Марина.

Девушка обернулась. Смешно, очень по-детски шмыгнула носом. По ее скулам катились горькие слезы. Глаза опухли и покраснели.

– Я тебе обещаю, что с тобой ничего не случится. Я смогу тебя защитить.

– А с дедушкой? Вдруг что-то случится с ним? Вдруг он умрет? А что, если уже умер?

– Твой дедушка сильный. Он все вынесет и сможет защитить самого себя. Именно поэтому он попросил меня позаботиться о тебе, чтобы защитить себя. Ведь все же он не всесилен, и на тебя его может не хватить. Когда все уляжется, ты вернешься домой. Но сейчас тебе придется быть сильной, как и мы все. Сильной хотя бы в том, чтобы не отчаиваться и не предаваться панике, а тем более унынию. Все остальное я возьму на себя.

Она сглотнула. Утерла слезы и выпрямилась, села на кровати.

– Пообещай мне, что будешь всегда говорить мне только правду, – сказала Марина.

– Обещаю, – серьезно кивнул я. – А ты пообещай, что будешь меня во всем слушаться. Беспрекословно. Сейчас так нужно, чтобы я мог тебя защитить.

– Я… обещаю… – Опустила Марина глаза.

– Очень хорошо.

– Но что мне сейчас делать? Как ходить на занятия?

– Пока что никак. А там дальше видно будет.

– Но в среду у меня важный семинар, а еще…

– Ты обещала, – строго сказал я.

Марина вздохнула.

– Хорошо.

– Гхм-гхм, – послышалось из-за двери. Это был Степаныч. Когда, по его мнению, мы отреагировали недостаточно быстро, он повторил натужнее – Гхрм-гхрм!

– Степаныч, ты помираешь там, что ли? – Рассмеялся я.

Марина тоже улыбнулась, и с ее губ даже сорвался легкий смешок. Это был хороший знак. Кажется, она успокоилась.

– Эм… нет. Еще нет… – проворчал он, заглянув в комнату. – Можно мне войти? Наверно, надо перетащить все эти шмотки… Простите… Вещи, в комнату Марины, не?

– Ща перетащим, – встал я.

– Я помогу, – девушка тоже поднялась.

Степаныч смерил ее взглядом, слегка прищурил левый глаз.

– Ну нате, располагайтесь, – втянул он один из чемоданов. – Разбирайте вещи, мадама.

Смутившаяся почему-то Марина опустилась на колени перед чемоданом, стала расстегивать молнию.

– Вить, на два слова, – позвал меня Степаныч.

Я оглянулся на девушку, которая бормотала что-то складывая абы как напиханные в багаже вещи, а потом вышел из комнаты.

– Ну че она?

– Вроде успокоилась, – сказал я. – Все хорошо. Обещала слушаться.

– И что теперь?

– Поищу квартиру. Нужно съезжать. Мало ли что. Не хочу, чтобы что-то угрожало тебе лишний раз. И так работа наша – не сахар.

– Я тебя не тороплю.

– Я знаю. Но нам лучше пока уехать.

Степаныч поджал губы, покивал.

– Ладно, Витя, помоги ей с вещами. Я пойду вскопаю мой старый спальник. Знал же, что пригодится.

Когда Степаныч пошел было, к кладовой, в кухне зазвонил телефон. Я не обратил на это внимание сразу и стал перетаскивать вещи в Маринину комнату. Нужно было еще убрать кое-что из моего. Не хотел бы я, чтобы девушка нашла у себя под кроватью заряженную Беретту.